Церковная старина в современной России

Нужно упомянуть еще одно событие. Осенью 2008 г. игуменья Новодевичьего монастыря в Петербурге София (Силина) обратилась в правительство Петербурга и его Законодательное собрание с протестом против строительства компанией «ЛЭК» высотного комплекса «Империал» в районе Киевской и Черниговской улиц. По мнению игуменьи и сестер, строительство в охранной зоне монастыря зданий высотой 74 метра портит вид на храмовый комплекс, являющийся памятником федерального значения. По ее мнению, новые постройки вокруг монастыря разрушают храмовую доминанту купола главного монастырского собора. Из письма настоятельницы следовало, что проектно-сметная документация не прошла необходимых согласований, строительные работы велись без разрешения, была нарушена санитарная охранная зона Новодевичьего кладбища, проект не обсуждался на общественных слушаниях, отсутствовала виза федеральных органов охраны памятников. Согласно проекту «Правил землепользования и застройки», высота зданий в данном районе не может превышать 35 м. Однако разрешение на строительство было дано Комитетом по градостроительству и архитектуре еще 27 февраля 2006 г.! Эта история показательна для отношения городской администрации к своему городу, но тема охраны памятников в Петербурге эпохи Валентины Матвиенко несомненно заслуживает отдельного разговора…

Ревность игуменьи Софии о сохранении монастыря в качестве пространственной доминанты была бы похвальна, если бы не была столь избирательна и эгоистична. Если бы не непосредственная «угроза» собственной обители, строительство вряд ли бы вызвало монашеские протесты. Пример тому – гробовое молчание и духовенства, и митрополита, и патриарха по поводу строительства пресловутого «Охта-центра» в Петербурге. Здесь как нигде пригодилась бы фраза из игуменского письма: «высотность жилых зданий 74 м при высотности Казанского храма до 20 м, Воскресенского собора 43 м, проектируемой колокольни 57 м нарушает традиционные принципы городского зодчества Санкт-Петербурга». Между тем высота газовой высотки (403 метра!) в 5 с половиной раз превосходит высоту «Империала», вызвавшего недовольство новодевичьих сестер.

Молчание Петербургской епархии по поводу предполагаемого строительства башни Газпрома – один из наиболее характерных примеров демонстрируемого московской патриархией равнодушия к судьбам культуры, а равно и нежелания вступать в конфликт с властными структурами. Редкие исключения лишь подтверждают правила. В сентябре 2007 г. приглашенный на заседание Градостроительного совета председатель Епархиальной комиссии по архитектурно-художественным вопросам игумен Александр (Федоров), ссылаясь на достоверный факт существования на месте будущего строительства храмов и кладбищ, высказался (правда, в частном порядке) следующим образом: «в цивилизованном обществе полагается учитывать мнение и Церкви и народа о том, имеет ли смысл вообще строить на месте церквей и захоронений». По поводу самого проекта он заметил, что «любое вторжение в невскую панораму губительно».

Предлагаемый «газоскреб», который стремится вознестись «главою непокорной» много выше знаменитого Александрийского столпа, нарушает не только существующий высотный регламент. Подавляя купола Смольного собора, он нарушает устоявшуюся традицию, ограничивающую высоту зданий в центре города не столько крышей дворца царя земного, сколько главой храма Царя Небесного. Впрочем, было бы странно, если бы в светском государстве строительство регламентировалось соображениями подобного рода: ведь еще Устав строительный, принятый в Российской Империи, 198-ой статьей своей соотносил высоту зданий не с вертикалями храмов, но с шириной улиц. И тем не менее православный голос в защиту местных традиций мог бы занять достойное место в петербургском хоре несогласия.

Молчание можно было бы объяснить привычным сервилизмом епископата, для которого Газпром и госвласть есть основные источники материальной и политической выгод. Однако к проблеме стоит подойти и с культурологической стороны. Пользуясь архетипами церковной истории, я не могу рассматривать проект строительства небоскреба на невских берегах иначе, чем акт иконоборчества, направленный на уничтожение образа града святого Петра. Иконоборчество всегда было императорской ересью, в которой охотно принимало участие провинциальное духовенство. Однако в каждую эпоху иконоборчество имело свои конкретно-исторические причины, и в данном случае они видятся нам в глубинной и подсознательной неприязни к городу и его культуре со стороны его руководителей.