Церковная старина в современной России

Синод неоднократно, в частности 6 октября и 15 ноября 1995 г., а также 17 июля 1997 г. обращался к проблеме признания или непризнания «екатеринбургских останков». Налицо были противоречия между показаниями участников событий, также имелись определенные проблемы в интерпретации археологических материалов. Однако все эти противоречия не выходили за рамки чисто научных методологических проблем, связанных с сопоставлением результатов критического исследования письменных и археологических источников. Некоторые несовпадения присутствовали между информацией «записки Юровского», результатами следствия, проведенного Н. Соколовым в 1919 г. и картиной, выявленной при археологических раскопках. Все это могло быть уточнено в процессе обычной источниковедческой критики, однако и сама патриархия и стоящие за ней общественные силы были убеждены изначально: найденные останки не могут принадлежать «царю-мученику», а «наследники цареубийц» — в лице демократической российской власти — лишь сознательно запутывают следы. Существующие сомнения были сформулированы в виде «10 вопросов патриархии», на которые прокуратура достаточно удовлетворительно ответила 15 января 1998 г. К числу вопросов были отнесены следующие:

11. Оценка результатов стоматологической экспертизы.

12. Оценка результатов полного антропологического исследования костных останков.

13. Снятие расхождений результатов отечественной экспертизы и заключения профессора Мэйплза по вопросу идентификации останков № 6 с останками княжон Марии или Анастасии.

14. Анализ выводов следствия правительства Колчака о полном уничтожении всей царской семьи и сопоставление результатов следствия 1918—1924 гг. и современного расследования.

15. Графологическая и стилистическая экспертиза «записки Юровского».

16. Проведение экспертизы относительно костной мозоли на предполагаемом черепе императора.

17. Выяснение судьбы останков царевича Алексея и его сестры, которой, скорее всего, должна была быть Мария.

18. Заключение о возможности полного уничтожения двух трупов.

19. Подтверждение или опровержение ритуального характера убийства.

10. Подтверждение или опровержение свидетельства отчленения головы императора сразу после убийства.

30 января 1998 г. состоялось заключительное заседание правительственной комиссии, которая согласилась с заключением Генеральной прокуратуры и Центра судебно-медицинской экспертизы Российской Федерации: найдены останки убитой царской семьи. Митрополит Крутицкий Ювеналий (Поярков) сделал заявление в обтекаемом духе: он не мог не согласиться с выводами заключений, но вся историческая ответственность возлагалась на их авторов[376]. 26 февраля 1998 г. Синод недвусмысленно предложил поскорее похоронить как проблемы, так и сами останки в символической могиле-памятнике. 14 июля 1998 г. последовало телеобращение патриарха Алексия (Ридигера). Он говорил об общественных сомнениях в отношении выводов комиссии. Сомнения носили «болезненный, конфронтационный характер». В качестве аргумента в пользу сомневающихся он привел самый неудачный — мнимое противоречие между заключениями, к которым пришел сегодня В. Соловьев, и «выводами, сделанными по горячим следам» Н. Соколовым. Он говорил и о том, что «ход научных изысканий... малоизвестен широкому кругу ученых, не говоря уже об их общедоступности». Патриарх призвал Церковь воздержаться от поддержки той или иной точки зрения и от такого участия в церемонии захоронения «останков», которое могли бы расценить как признание их принадлежности царской семье. 17 июля 1998 г. «екатеринбург­ские останки» в присутствии Президента России были захоронены в Петропавловском соборе в Петербурге. Национального покаяния и при­мирения не получилось.

Принятое решение носило ярко выраженный антиельцинский характер. Патриархия доступными ей средствами пыталась дистанцироваться от демократической системы, созданной первым Президентом, а также наказать его за несговорчивость в деле возвращения недвижимости. Руководство Русской Церкви пошло навстречу требованиям наи­более консервативной и одиозной общественной группировки. Для этих людей лич­ность последнего императора и его канонизация на Соборе 2000 г. были знаменем националистического патриотизма. В этих условиях нель­зя было допустить и мысли, что «ставленникам мировой закулисы» могло быть «даровано» обрести мощи «Царя-мученика». Одновременно патриарх постоянно сопротивлялся идее вынести из мавзолея останки В.И. Ульянова, заявляя о недопустимости принятия реше­ний, которые способны расколоть общество. Июльское реше­ние как раз раскололо общество и Церковь, оставив в выигрыше лишь наиболее агрессивную их часть…