Церковная старина в современной России

На этом фоне позиция рядового духовенства патриархии, втянутого в процесс обсуждения и осознавшего причины общей тревоги, выглядела гораздо более выигрышной. Присутствовавший на встрече казначей Лавры архимандрит Порфирий (Шутов) однозначно заявил: «Если будет принято решение, что икону переносить нельзя, потому что она может пострадать, — кто же этого не поймет?». По его словам, у лаврской братии «всегда присутствовало понимание важности обращения с этой иконой как с величайшим памятником, соблюдения всех требований музейного подхода». Является ли эта позиция искренней, или же речь идет лишь о мнении, которое желала бы услышать аудитория? Столь же корректен был протоиерей Николай Соколов, настоятель храма свт. Николая в Толмачах и завотделом ГТГ: «Реставрационный совет и все остальные службы отвечают за сохранность иконы, и они должны вынести решение, можно ли здесь рисковать». Сославшись на состояние российских дорог, он предпочел, чтобы икона Троицы на праздничные дни появлялась в его храме, как это было уже много лет подряд. Более осторожно, чем в 1993 г., выступил и протоиерей Александр Салтыков: икона должна быть возвращена владельцу, но только при условии обеспечения постоянного научного контроля за ее состоянием, а условия хранения образа должны сочетать и возможность поклонения ей как святыне, и возможность посещения ее как всемирно известного художественного памятника, и ее физическую сохранность. Все это резко контрастировало с позицией пресс-секретаря патриарха протоиерея Вигилянского, который вновь обвинил музеи в «укрывательстве краденного», пригрозив им анафемой за хранение богослужебной утвари.

При такой позиции диалог невозможен. А именно о необходимости диалога говорили некоторые из участников заседания, ссылаясь на непонимание позиции профессионалов со стороны общества и церковной иерархии. В 2009 г. икону в Лавру не передавали — не в последнюю очередь из-за смены церковной власти. Но гарантии от повторения подобного нет. В том числе и потому, что раздававшиеся на заседании призывы «решить вопрос не в частности» — с точки зрения рисков перевозки конкретной древней иконы, а «принципиально» — с точки зрения целесообразности вынесения общенациональных святынь из общенациональных музеев, до сих пор не услышаны. Вот министр культуры А. А. Авдеев, выступая в мае 2009 г. на правительственном часе в Госдуме, похоже, нашел правильный подход к депутатам, поскольку говорил о понятных им вещах: прежде чем вывозить икону из музея, ее нужно застраховать, «как того требует законодательство»: исходя из примерной оценочной стоимости иконы в $ 600 млн. страховка обойдется в $ 4 млн. — для вывоза в Троице-Сергиеву лавру всего на три дня! Звучало убедительно…

Опыт Третьяковской галереи не только демонстрирует важность музейной инициативы в области взаимоотношений и диалога с религиозными организациями. История храма свт. Николая в Толмачах свидетельствует об истинных намерениях музейного сообщества, искренне направленных на сохранение святыни. Эти намерения, несмотря на идейную, культурную и религиозную неоднородность коллектива, являются благими по своему существу. В конце концов, создание домового храма в структуре Галереи — это инициатива мирян в Церкви. Как и в 1920-е гг., предпринятые меры, связанные с созданием сакрального, молитвенного пространства в государственном музее, пусть не сразу, но сняли как остроту общественного конфликта, порожденного пребыванием иконы вне храма, так и действительную опасность, угрожавшую материальному телу святыни. К тому же стоит отметить, что на этой почве складывается новое поколение церковной молодежи, которое, как хочется надеяться, в скором времени будет воспринимать грамотные нормы обращения с памятниками церковной культуры как свои собственные. Речь идет о подготовке иконописцев и реставраторов в крупнейших иконных собраниях страны, к которым, прежде всего, относится и Третьяковская галерея. Еще 22 августа 1994 г. протоиерей Александр Салтыков как декан факультета церковных художеств Свято-Тихоновского института обратился к руководству Галереи с предложением организовать копирование икон и проведение соответствующих занятий в залах музея.

С этого времени складывается практика подобного сотрудничества, которая предполагает ныне заключение договора и символическую плату, покрывающую труд смотрителей и специалистов. Сегодня в залах Третьяковки трудятся копиисты из Лавры, студенты иконописной школы при Московской академии и Свято-Тихоновского университета.