Церковная старина в современной России

В августе 1999 г., перед совместной поездкой с патриархом Алексием (Ридигером) на Валаам, новый министр культуры Владимир Егоров в одном из интерьвю назвал себя сторонником деликатного подхода к проблемам церковно-музейных отношений[252]. Он отметил особенность нынешнего противостояния: стороны обязательно хотят выиграть, но это поле культуры, а не футбольное поле. В. Егоров подчеркнул неоднородность культурного поля патриархии: если в Москве есть понимание того, что ежедневная эксплуатация храмов Московского Кремля ведет к их разрушению, то во Владимире настаивают на каждодневном богослужении в полном объеме. К сожалению, говорил он, даже образованное духовенство считает, что обрядовые предметы могут использоваться только для богослужения и музеефикации не подлежат. Он положительно оценил инициативу Вологодского музея по созданию иконных копий и передаче их церкви, поскольку после освящения «новоделов» их литургическая ценность равнозначна подлинникам. Министр пообещал, что, насколько хватит сил, он будет поддерживать взаимоприемлемые решения, учитывающие права и интересы каждой из сторон. Вскоре он был смещен. Другие знали, чьи интересы и права должны учитываться в первую очередь… В феврале 2000 г. и. о. Президента РФ Владимир Путин назначил министром культуры председателя ВГТРК Михаила Швыдкого.

Глава VI В поисках нового курса: 2000–2010

Смена власти предвещала смену курса. В последние годы правления Бориса Ельцина наметилось сокращение количества храмов, передаваемых патриархии, а сама передача стала осуществляться более дифференцированно[253]. Одновременно иерархией были сформированы новые требования к государству, связанные с передачей памятников церковной культуры не в пользование, а в собственность Церкви, а также с установлением контроля патриархии над общественнозначимыми музейными коллекциями и храмовыми ансамблями. Кандидату в президенты нужно было расширить фронт собственной поддержки и по возможности дистанцироваться от прежнего курса. К тому же наметился дефицит как государственного бюджета, так и национальной идеологии. Обе недостачи государство намеревалось преодолеть за счет очередного этапа олигархической приватизации. И бремя формирования идеологии, и бремя содержания культуры было решено переложить с государственных плеч на церковную выю. Госаппарат стремился стать «эффективным собственником» и избавиться от «непрофильных активов», передавая их близкому по профилю предприятию: храмы возвращались РПЦ.

Уже 28 марта 2000 г. Владимир Путин подписал правительственное распоряжение № 464-р о передаче в безвозмездное пользование патриархии церкви Покрова Богородицы в Филях. Деяние было оценено в диапазоне от «первый подарок Путина Православной церкви» до победы общины в многолетней борьбе. Распоряжение явилось полной неожиданностью как для музея прп. Андрея Рублева, так и для Министерства культуры[254]. Возможность возобновления богослужений в Филях спровоцировала новую волну критики в адрес Музея древнерусского искусства. История музея представлялась православной общественностью так, будто бы уже в конце 1980-х гг. он был назначен «сверху» в экспериментальные площадки по отработке взаимодействия с патриархией и зародышем будущего Центра православной культуры. Со стороны очевидно, что как Свято-Тихоновский институт, созданный в 1992 г. белым московским духовенством, стал альтернативой Московской Духовной академии и лаврскому монашеству, так и новый музей в Андрониковом монастыре должен был превратиться в оппозицию ультрамонтанскому «загорскому» церковно-археологическому кабинету и лаврской ризнице, которую возглавил архимандрит Феогност (Гузиков). Православный менталитет допускал, что икона может находиться в музее, но это должен быть «свой музей». Уход в мир иной прежнего директора Софии Вашлаевой в 1994 г. и приход Геннадия Попова обозначал резкую смену курса и переход сторонников создания Центра в оппозицию. Директора обвиняли в кадровой политике, связанной с увольнением «православных кадров» и в нецелевом расходовании средств, выявленном в ходе проверок. Сообщалось, что к началу 2000 г. в Таганском суде Москвы слушались 11 дел уволенных и сотрудников Музея и что 23 декабря 1999 г. на общем собрании музейного коллектива директору было выказано недоверие. Руководство обвинялось и в отказе от выработки новых принципов экспонирования церковных памятников. Этот конфликт привел к многочисленным проверкам музея Счетной палатой РФ в 1995–1997 г. и министерством культуры в 2003 и 2007 г. Так, в приказе министерства от 11 марта 2003 г. за подписью заместителя министра А. А. Голутвы «О результатах проверки финансово-хозяйственной деятельности Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева» говорилось о фактах финансово-хозяйственных и дисциплинарных нарушений.