Церковно-исторические повествования

Но Златоуст с большой силой и энергией защищается против одного обвинения, которое, судя по многим основаниям, тоже было предъявлено на соборе и которое ставило ему в упрек оскорбление святейшего таинства Причащения. Говорили, что будто "он допускал к Причастию некоторых людей после принятия ими пищи". В ответ на это обвинение святитель с жаром говорит: "Если я это сделал, то пусть изгладится мое имя из книги епископов и пусть оно не пишется в книге православных. Если я сделал что-нибудь такое, то пусть изгонит меня Христос из Своего царства. Впрочем, если уж они говорили это против меня и обвиняют меня за это, то пусть осудят и Павла, который после вечери крестил целый дом (Деян. 16, 33); пусть осудят и самого Господа, Который после вечери преподал Причащение апостолам" (Письмо к епископу Кириаку). Еще другое обвинение возводилось на Златоуста относительно того же таинства Евхаристии. Обвинитель на соборе заявил: "Он на архиерейском троне ест мучную лепешечку (= pastillum)". Это "единственно верное обвинение против Златоуста" (Гефеле). Здесь в неясных словах выражено нечто общеизвестное и доныне сохраняемое в церковной практике. Речь идет об одном обыкновении, введенном Златоустом в церковную практику. Он завел - тотчас по Причащении - принимать то, что у нас в просторечии называется "теплотой". Сам он делал и другим приказывал по вкушении Евхаристии - съедать маленький хлебец (теперь: просфора) и выпивать немного воды, чтобы ни единой капли от Евхаристии не осталось во рту и не было по неосторожности низвержено на пол со слюной. Вот преступление Златоуста, о котором докладывал собору один из обвинителей.