Церковное привидение: Собрание готических рассказов

«Ну хорошо-хорошо. Только прошу прощения, ступай с ними домой как можно скорее и держи язык за зубами. А главное, не пытайся их продать».

«Но почему? Если есть сомнения в их принадлежности, я бы гораздо охотней оставил их здесь…»

— Тут, — продолжал номер 5010, — Холи вроде бы рассердился, раздраженно топнул и сказал, чтобы я не медлил, если не хочу неприятностей. Послушавшись, я тут же вышел и хлопнул за собой дверью. Столь поспешных и бесцеремонных проводов я, как мне думалось, не заслужил. Теперь-то у меня открылись глаза, в грубости я его больше не обвиняю, но попадись он мне снова, я уж с него спрошу, чего ради он ввел меня в такую сомнительную компанию.

— Когда я спускался с крыльца, — рассказывал номер 5010, — часы соседней церкви пробили одиннадцать. На последней ступеньке я остановился, высматривая наемный экипаж, и тут к крыльцу приблизились полный джентльмен и леди. Мужчина оглядел меня пристально и, сказав леди, чтобы она, не задерживаясь, поднималась, обернулся ко мне: «Что вы здесь делаете?»

«Я только что из клуба, — говорю я. — Все в порядке. Я гость Холи Хикса. А вы чье привидение?»

«Что за чушь вы городите?» Его грубость удивила меня и заставила насторожиться.

«Я пытался дать ответ на ваш вопрос», — отозвался я с негодованием.

«Вы или псих… или вор!» — рявкнул незнакомец.

«Послушайте, дружок, — не выдержал я, — зарубите себе на носу вот что. Вы беседуете с джентльменом, и я не намерен выслушивать подобные замечания ни от кого, призрак вы там или не призрак. Будь вы даже дух императора Нерона,[253] еще одна грубость — и я развею вас на все четыре стороны, понятно?»

Тут он сгреб меня за шиворот и стал звать полицию, и я был неприятно удивлен, увидев, что имею дело не с таинственным пришельцем из загробного мира, а с двумястами десятью фунтами живого веса. Начал собираться народ. Как я уже говорил, отовсюду поналезло видимо-невидимо мальчишек — по большей части беспризорных, ведь час был поздний. Привлеченные перебранкой, к краю тротуара стали подъезжать кучера наемных экипажей, а через пятнадцать — двадцать минут, как водится, явился и эмиссар закона в синем мундире.

«Што такое?» — вопросил он.

«Я обнаружил этого подозрительного типа, когда он выходил из моего дома, — объяснил мой противник. — Не иначе как он что-то украл».

«Из вашего дома? — фыркнул я. — Тут-то вы и попались: этот дом принадлежит нью-йоркскому отделению Клуба Привидений. Если нужны доказательства, — обратился я к полисмену, — позвоните и спросите».

«Предложение вроде как честное, — заметил тот. — Принято?»

«Ну вот еще! — выкрикнул незнакомец. — Кончайте этот бред, а не то я сообщу вашему начальству. Это мой дом, мой уже двадцать лет. Я требую, чтобы этого типа обыскали».

«Штобы рыться у этого джентльмена в карманах, ордер нужен, а у меня его нету, — возразил мудрый представитель полиции. — Но ежели вы так уж уверены, что этот джентльмен противоуправно вторгся в ваш дом, и готовы в том поклясться, то я возьму его под арест».

«Под мою ответственность, — согласился предполагаемый хозяин дома. — Отведите его в участок».

«Я отказываюсь идти», — заявил я.

«Я вас нести не собираюсь, — ответил полисмен, — так что чапайте на своих двоих. А добром не пойдете — схлопочете дубинкой. По-другому не получится, и не надейтесь».

«Ну, если вы настаиваете, конечно, я иду. Мне бояться нечего».

— Видите ли, — заметил номер 5010, — у меня вдруг возникла мысль, что если все так, как говорит мой противник, если дом на самом деле принадлежит ему, а не Клубу Привидений, и все происшедшее мне привиделось, то и ложки привиделись тоже; так что все будет хорошо — по крайней мере, так я решил. И мы поспешили в полицейский участок. По пути я пересказал полицейскому всю историю, и он так ею проникся, что несколько раз осенял себя крестом и бормотал: «Да хранят нас святые угодники», «Господи помилуй» и прочее в том же духе.

«Выходит, там был дух Дэна О’Коннелла?»[254] — спросил он.

«Да. Мы с ним поздоровались за руку».

«Тогда дозвольте мне пожать вашу руку, — сказал он, расчувствовавшись, дрожащим голосом и шепнул мне в ухо: — По мне, так вы ни в чем не виноваты; так и быть, ради Дэна — делайте ноги».

«Спасибо, старина, — отозвался я, — но я не совершал ничего противозаконного и могу это доказать».

— Увы, — вздохнул узник, — случилось иначе. В полицейском участке я с ужасом убедился, что ложки — самая что ни есть реальность. Я рассказал свою историю сержанту и в доказательство ее правдивости сослался на монограмму на ложках — «К. П.», но и это обернулось против меня, потому что инициалы предполагаемого собственника были как раз К. П. (о его имени я умолчу), так что монограмма лишь подтвердила его претензии. Хуже того, он заявил, что этот грабеж далеко не первый, и к полуночи меня заперли в грязную камеру, где я должен был ждать суда.