Церковное возрождение. Итоги

Помысел мне говорит, что произойдут многие события: русские займут Турцию, Турция же исчезнет с карты, потому что 1/3 турок станет христианами, 1/3 погибнет и 1/3 направятся в Месопотамию… В Константинополе произойдет великая война между русскими и европейцами, и прольется много крови. Греция не будет играть первенствующую роль в этой войне, но ей отдадут Константинополь, не потому, что перед нами будут благоговеть русские, но потому, что не найдется лучшего решения, и договорятся совместно с Грецией, причем на них будут давить трудные обстоятельства[23].

* * *

В условиях, когда ни программы действий, ни целостного видения Церкви ни у кого в самой Церкви нет, многие реакции ситуативны, стратегии не просматриваются, исследователю неминуемо приходится обращаться к отдельным высказываниям и на этой основе описывать тот набор идей, которые сегодня представители Церкви и те, кто прямо апеллирует к православной традиции и православным ценностям, транслируют в публичное пространство.

Отмечу, что официальные церковные документы работают плохо, за редким исключением все они носят формальный, я бы даже сказал – технический характер. Однако и из этих документов, например журналов Священного Синода и определений Архиерейских соборов, можно реконструировать – хоть и фрагментарно – основные направления развития Церкви, прежде всего в церковно-практической области.

Проповедь как форма актуального, содержательного высказывания практически исчезла. В ней крайне мало богословия, аскетики и даже желания поделиться духовным опытом, в большинстве случаев там лишь немного истории плюс бесконечное морализаторство.

Именно поэтому наиболее очевидным материалом для анализа становятся публичные высказывания и действия как церковных лидеров мнений – православных активистов, священников, епископов и старцев, – так и государственных чиновников, чьи высказывания порой прямо соотносятся с церковной культурой в широком смысле слова.

Организаторы семинара попросили меня сформулировать свое отношение к проблеме идеологического многообразия Русской Православной Церкви. Если говорить теоретически, то можно представить определенный спектр различных течений и групп, позиция которых определяется их ответами на два вопроса: а) какой должна быть модель устроения церковной жизни? б) какой должна быть модель взаимодействия Церкви, общества и государства?

Однако недостаточно поставить эти вопросы и дать на них ответ. Необходимо свой ответ дать публично и действовать соответствующим образом. Поэтому, переходя от теории к практике, я должен признать: сегодня в Русской Церкви нет идеологического многообразия. Или даже так: оно сегодня исключительно кажущееся, мнимое.

Тем не менее ответы на вопросы, поставленные выше, в целом известны, и они определяют два основных течения, реально существующих в Церкви. И центральным оказался не вопрос о церковной жизни, а вопрос об отношении к государству.

Собственно, и на первый, и на второй вопрос существуют всего по два ответа.

В отношении церковной жизни развилка выглядит так:

– первый ответ: в церковной жизни в целом все хорошо, перемены не должны затрагивать тех основ и принципов, которые унаследованы от синодального периода и церковных практик советского времени.

– второй ответ: жизнь человека в XX–XXI веках радикально изменилась, если в церковной жизни не будет перемен, отвечающих на вызовы времени, маргинализация Церкви неминуема, нужны серьезные реформы.

В отношении с государством и обществом развилка выглядит иначе:

– первый ответ: естественное состояние Православной Церкви – быть в тесных отношениях с государством, не сливаться с ним, но всегда быть рядом, Русская Православная Церковь всегда была и будет «Церковью империи» (какой именно – православной, советской или постсоветской – не так важно), и этот статус ко многому обязывает.

– второй ответ: Церковь прежде всего призвана развивать отношения с гражданским обществом, понимать его, заботиться о человеке, сама Церковь должна стать авторитетным институтом гражданского общества, а в отношениях с государством как минимум «держать дистанцию», не отождествляться с ним, не брать у него слишком много денег, не обслуживать его идеологические потребности.