Церковные песнотворцы

При исследовании праздничных канонов преподобного Иоанна Дамаскина удается выделить ряд вопросов, наиболее близких для святого песнопевца, которые волнуют его, а также те идеи, к которым он постоянно возвращается и освещает их с разных сторон. Имеются у преподобного Иоанна в этих канонах и отдельные излюбленные выражения, которые много раз повторяются и в тропарях, и в ирмосах. Есть, наконец, признаки, которые роднят каноны на великие праздники с тем основным, что было нами определено в его знаменитом пасхальном каноне.

Если остановиться вначале на отдельных мыслях, близких святому Иоанну, это снова будут его воззвания к Богу и молитвы о достойном песнопении. Призри на пения рабов, Благодетелю, врага смиряя вознесенную гордыню, – молитвенно восклицает преподобный Иоанн в ирмосе 3-й песни канона на Рождество Христово и продолжает: Носяй же, Всевидче, греха превышше непоколеблемо утвержденныя, Блаже, певцы основанием веры[158]. В том же каноне в ирмосе 5-й песни Преподобный песнописец просит милости и удобной стези всем, бодренно ныне совершающим песнь, яко Благодетелю. В ирмосе 6-й песни того же канона святой Иоанн, поминая пророка Иону, рад сказать о себе как песнопевце: Христу воспеваю, зол губителю. Дальше, в ирмосе 8-й песни, поминая отроков еврейских, он свидетельствует, что люди к пению возставляет благодать.

И, наконец, знаменитый ирмос 9-й песни, являющийся задостойником праздника, точно отражает все мысли преподобного Иоанна о песнопении: Любити убо нам, яко безбедное страхом удобее молчание; любовию же, Дево, песни ткати спротяженно сложенныя, неудобно есть. Но и, Мати, силу, елико есть произволение, даждь[159]. По страху, исповедует здесь Преподобный, лучше бы хранить молчание, а по любви составлять стройно сложенные песни нелегко, но дай нам силу сотворить эти песни, просит он Божию Матерь.

Молитва о помощи в деле песнопевца и исповедание сладости этого труда опять звучат в ирмосах канона на другой двунадесятый праздник – Крещение Господне. В ирмосе 3-й песни преподобный Иоанн воспевает избавление от сетей врага и тут же предлагает составить сладкопесненное слово Богу, что из всех даров наших составляет наибольшую приятность. На церковно-славянском это звучит так: Радуимся и разширим уста, слово плетуще от словес сладкопения, имже к нам наслаждается дарований[160].

Нам кажется необходимым подчеркнуть это личное высказывание преподобного Иоанна, чтобы установить, что Преподобный считал самым важным в своем творчестве. Из приведенных слов мы видим, как не правы те критики, которые считали его песнотворческую деятельность чем-то совершенно случайным в его трудах богослова и диалектика. Мы видим из приведенных цитат, как свято чтил преподобный Иоанн Дамаскин служение Церкви в качестве песнопевца, как постоянно умолял Господа о помощи в этом деле, которое считал для себя самым дорогим.

Преподобный Иоанн снабдевает даром пения и ветхозаветных пророков, прообразовательно говорящих о благодати Нового Завета. Так, он утверждает в ирмосе 4-й песни канона на Богоявление о пророке Аввакуме: Огнем очищся тайнаго зрения, поя пророк человеков новодейство. И в ирмосе заключительной, 9-й песни канона он опять свидетельствует о даре песнопевца. Обращаясь к Божией Матери, Преподобный поет: Достойно хвалим, яко Благодетеля, дар носяще песнь благодарения.

Обильным потоком эти же мысли Преподобного песнописца текут в его каноне на Вознесение Господне. Здесь не только в ирмосах песней, но и в тропарях многократно и весьма разнообразно изъявляется чувство воспевания Христа, возносящегося на небо. Тут Преподобный говорит и поим, и воспоим, и возопих, и вопием; тут воспевание Христа усвояется ангельским ликам, тут опять ублажаются отроки в пещи как песнословцы, тут и священники приглашаются, чтобы воспеть песнь, а 9-я, заключительная песнь превращается в дивное величание Господа, восходящего ко Отцу[161].