Церковные песнотворцы

В каноне на Пятидесятницу, написанном, как и каноны на Рождество Христово и Богоявление, стихами в размеренном ритме, опять проявляется торжество песнопения. Уже в ирмосе 1-й песни, усвояя пророку Моисею видение Бога и приятие Духа Святаго, преподобный Иоанн возвещает, что пророк видит Сущаго и научается Духа разуму, хваля Божественными песньми. В том же каноне, в ирмосе 4-й песни, Триипостасного Бога, яко Благодетеля, поют Апостолы, в 8-й – отроцы. И, как обычно, в ирмосе 9-й песни, посвященной Богоматери, Преподобный песнописец исповедует, что никто не может Ее пети достойно и что восхвалить и прославить Божию Матерь можно только согласно, устами всех поющих и молящихся[162]. Наконец, в праздник Успения Богоматери преподобный Иоанн находит возможным говорить об исходной песни в первом тропаре канона: Девы отроковицы, с Мариамиею пророчицею песнь исходную ныне воскликните. В 5-й песни преподобный Иоанн обращается к трубам богословов, чтобы воспеть Пречистыя Девы успение[163]. Так через все свои наиболее совершенные церковные песнопения Преподобный гимнограф проносит признание, исповедание радости и сладости для него песнотворческого труда.

Преподобному Иоанну воистину дается в восторге чистого молитвенного вдохновения сказать в своих канонах слово, которое может воскресить и поддержать унывающую душу. Так, услышанные нами за радостной службой Рождества Христова слова канона преподобного Иоанна Высотою Царствуяй небес, милосердием совершает о нас (песнь 3-я, тропарь второй) окрыляют наше сердце, и именно это краткое выражение милости Божией, причем именно на церковно-славянском языке, оказывает свое великое воздействие на человека. А как потрясают нас слова ирмоса 6-й песни канона на праздник Богоявления, где извествуется, что Спаситель наш, Сын сый светозарен, произниче из человеча рода! Здесь и радостное пение, и тонкость выражения живописуют, образуют праздник, непостижимый в своей сути: Сам Христос омывает грехи наши, погружаясь в воды Иордана.

В канонах этих двух названных праздников можно приметить выражение стезя (), которое особенно дорого Преподобному песнописцу и которое он многократно повторяет в том и другом каноне, каждый раз находя этому слову новое применение. Стезю проходну небесе полагает нам, – спешит уверить нас преподобный Иоанн в ирмосе 1-й песни Рождественского канона. И мы принимаем это уверение сердцем и душою, тем более что оно так сродно, так близко нам, так просится в наше восприятие «малой Пасхи». Снова воспевается стезя в ирмосе 5-й песни канона; теперь это уже просьба, молитва: Прииди, подаваяй удобну стезю, по нейже востекающе, обрящем славу.

В каноне на Богоявление термин стезя звучит уже иначе. В ирмосе 5-й песни преподобный Иоанн свидетельствует, что мы, люди Нового Завета, очищением Духа измовени, к новой пристахом неблазненной стези, водящей в неприступную радость… В первых двух тропарях 7-й песни того же канона говорится о том, что, охраняя нас от поползновенныя стези, Христос, крестившийся во Иордане, некоснителне ведет нас к нетленней и полезней стези[164].