Церковный вор

Я отполз от края крыши, влез на технический этаж и отправился к лифту. Спустившись на первый этаж, вышел на улицу в тот момент, когда работники отеля разгоняли собиравшуюся вокруг места трагедии толпу – несмотря на позднее время, туристов вблизи отеля шаталось еще прилично. И все же я сумел разглядеть упавшего с крыши человека. Это был Николай Сильвестров. Он лежал лицом вниз в луже крови. Одна его рука была неестественно вывернута, другая – откинута в сторону, одна нога была подтянута кверху, другая – вытянута. Одет Сильвестров был в темные джинсы и черную майку, очевидно для того, чтобы во время нападения на меня я не смог в темноте различить его – не прошли, видать, даром уроки маскировки в Санта-Лучине, где все мы действовали в темноте и в черной одежде.

Особое чувство вины за то, что Сильвестров отчасти погиб из-за меня, я не ощущал, и не только потому, что испытывал к Николаю личную неприязнь, но еще из-за того, что сумел убедить себя в том, что произошел несчастный случай, я Николая с крыши не сталкивал, да и, в конце концов, он пытался меня убить и наверняка, если бы я упустил его, попробовал бы совершить покушение на мою жизнь в ближайшее время, причем был бы, возможно, в этот раз намного удачливее.

Я уж собрался было вернуться в отель, но тут увидел стоявших в сторонке в обнимку Теплякова и Аксенову-старшую, а чуть подальше «ботаника» Березина, остолбенело пялившегося на труп Сильвестрова. Дело принимало еще более серьезный оборот, чем я рассчитывал, и сейчас было не до обид и игнорирования членов нашей команды.

Я подошел к Егору и Жене и без обиняков спросил:

– А вы как здесь оказались?

Рука Теплякова соскользнула с плеча Жени на ее талию, и он, прижав девушку к себе еще крепче, спокойно ответил:

– Да вот, гуляли с Женей и вдруг увидели, как народ заволновался и потянулся к тыльной стороне здания. Мы тоже подошли, и вот… – Егор замолчал и кивнул в сторону лежавшего на земле Сильвестрова.

– Да, такая трагедия… – печально проговорила Женя, прижимаясь к груди Теплякова. – Бедный Николай!

К нам подошел все еще пребывавший в шоковом состоянии Михаил Березин. Несуразный доходяга был одет в темный спортивный костюм и кроссовки.

– Какой ужас! Какой ужас! – бормотал он, словно полоумный. – И как это его угораздило вывалиться из окна?!

– Он с крыши упал, – сообщил я, думая о своем.

– С крыши?! – изумился Березин. – Откуда ты знаешь?

Мне в голову пришла интересная мысль, и я, продолжая обдумывать ее, отстраненно ответил:

– Да знаю уж. – А потом, очнувшись от своих мыслей, добавил: – Ладно, пойдем в отель, потом расскажу.

Мы двинулись к «Индиана Парку» и в дверях столкнулись с выходившей из отеля Марией Тропининой.

– Что там случилось? – хлопая глазами за стеклами очков, спросила женщина-хлорофитум.

– Сильвестров разбился! – сообщила Аксенова-старшая. – Насмерть.

– Господи! – воскликнула Тропинина и приложила к округлившемуся рту ладошку. – Как же так?

– Игорь вон говорит, будто Николай с крыши сорвался, – сказал Егор.

– Это правда? – вскинула голову в мою сторону Мария.

– Правда, но об этом я позже расскажу. Пойдемте-ка сначала ко мне в номер. До приезда полиции нужно одно дельце провернуть.

– Я так и думала, – всплеснула руками Тропинина, – что случилось нечто ужасное, касающееся именно нас, и сразу позвонила Саше. А вас я увидела из своего окна, поэтому так быстро спустилась. А твоей сестренке, Женя, звонить не стала.

– Да не надо ее трогать. Пускай спит, – махнула рукой Аксенова-старшая.

– Я тоже так думаю, – поддержал свою подругу Егор. – Она не очень-то разбирается во всех наших делах.

– А ты что в такое позднее время делал на улице? – повернулась к Березину.

– Не спалось что-то, – ответил немного пришедший в себя Михаил. – Спустился в бар выпить рюмку коньяку, и тут вдруг все повскакали с мест и бросились на улицу, крича, что человек разбился.

– Понятно.

Мы подошли к лифту, вызвали кабину, и, когда она спустилась, из нее выпорхнула Смольникова. Несмотря на поздний час, она была свежа, как только что сорванная роза, излучала жизнерадостность и источала запах дорогих духов.

– У нас что-то случилось, ребята? – защебетала она, взмахивая руками.

– Сильвестров разбился, – траурным тоном сообщила Мария.

– Ни фига себе! – округлив глаза, воскликнула Саша и стала озираться по сторонам, словно ища труп Сильвестрова.

– Он не здесь разбился, – пояснил я. – С крыши упал, на улицу.

– С чего это он вдруг на крышу полез? – удивилась Смольникова.

– Карлсоном себя возомнил, – мрачно проговорил я. – Ладно, пойдемте, время идет.

Мы вошли в лифт, и все вместе поднялись на третий этаж, где был мой номер. По дороге Смольникова, сокрушаясь по поводу смерти Сильвестрова, охала, ахала и даже пустила слезу. Но я не стал успокаивать молодую женщину – других дел полно, пусть ее утешает… Ах, да, Сильвестров, кто мог бы это сделать, погиб, но, в конце концов, успокоить ее может любой из нашей группы, та же самая Маша Тропинина или Тепляков с Аксеновой, им все равно делать нечего, пусть Сашей занимаются.