Церкви и всадники. Романские храмы Пуату и их заказчики

Кто мог стоять за строительством зданий Меля и Ольнэ? В представленной выше панорамной картине речь шла о церквах разных уровней, и, конечно же, больше всего информации было об институциях высшего ранга, крупных аббатствах и соборах, которые в рамках существовавшей иерархии выступали в качестве церквей-сеньоров. Именно их перестройка становилась значимым как в социальном, так и в творческом плане актом и находила отображение в тех или иных письменных документах эпохи. Мель и Ольнэ представляют собой в этом отношении несколько иную ситуацию: это небольшие подчиненные церкви, одна из которых в интересующий нас момент была приоратом. Случаи перестройки этих церквей, с одной стороны, должны были быть гораздо более массовым и рядовым событием, чем реконструкции соборов или аббатств. С другой стороны, такие события гораздо беднее документированы – если о них вообще имеются какие-то сведения. Собственно, многие из этих зданий, видимо, по мере обветшания элементарно ремонтировались под руководством священника и, возможно, при участии прихожан (если церковь была приходской) и патрона. Ситуация вовсе не создавала бы повода для серьезного разговора, если бы храмы Меля и Ольнэ не были столь выдающимися произведениями, а их конструктивное и декоративное решение не вызывало бы ряда нерешенных вопросов. Созидание их было явно осмысленным и значимым фактом для их заказчиков, но вот зачем и кому потребовалось уделять столь пристальное внимание рядовым подчиненным церквам, остается вопросом, который лежащие на поверхности ответы отнюдь не разрешают.

Весь перечень социальных групп, рассмотренных выше на предмет их возможной активности в качестве заказчиков, можно разделить на два больших массива: прелаты и миряне. При всем разнообразии стратегий как тех, так и других ключевая разница их позиций очевидна, и итоговое произведение должно было сохранять в себе некоторые черты, обусловленные ее спецификой. Поэтому вопрос в отношении средневекового заказчика нередко ставится именно так. Относительно церквей Ольнэ и Меля (и в целом церквей Пуату XII в.) проблема определения заказчика вставала в таком ракурсе, если она вообще вставала. В большинстве искусствоведческих исследований (где вопрос о заказе не проблематизирован) заказчиком назывался церковный патрон храма на момент его перестройки: монастырь Сен-Жан д’Анжели в случае Меля, собор Пуатье в случае Ольнэ – владелец церкви автоматически отождествлялся с его заказчиком[331].

Такая прямая логика была подвергнута сомнению в исследовании Л. Сейдел, посвященном иконографии порталов аквитанских церквей (среди которых – храмы Ольнэ и Меля)[332]. В рельефах церквей она обнаружила мотивы, отсылающие к светской рыцарской культуре и к актуальной в эпоху крестовых походов идее о немедленном загробном воздаянии в случае мученической смерти. Инициаторами создания таких сюжетов (а следовательно, и самих храмов) должны были выступить, по ее мнению, миряне – бывшие собственники церквей. Отмечая высокую активность светских заказчиков в регионе в предшествующий период, Сейдел предполагает, что связь бывшего владельца с церковью могла сохраняться и после ее передачи монастырю[333]. Но социальный аспект вопроса в ее книге затронут слишком слабо (почему за светскими мотивами обязательно должны стоять миряне, какова была логика их созидательной инициативы, остается неясным), и критика такой позиции звучит гораздо более убедительно.

Критические замечания на этот счет высказала, в частности, А. Чериковер в своем исследовании романской скульптуры Аквитании[334]. Именно переход храмов из частных рук в ведение монахов обусловил, по ее мнению, их массовую реконструкцию. Находясь в собственности мирян, церковь была, как правило, разделена между несколькими владельцами, что затрудняло управление ею в хозяйственном отношении. Храмы ветшали, и передача в руки церкви спасала их от полного разрушения. В нашем случае о таком разделенном владении следует говорить по меньшей мере в отношении Ольнэ – известные нам дарственные на разные части церкви-собственности составлены от представителей разных семей. Эта версия хорошо согласуется и с отмеченным нами смещением акцента в строительной активности священнослужителей и мирян: в XII в. она в целом ощутимо смещается в сторону первых. Так что гипотеза о том, что наши церкви были перестроены прелатами, исходно более основательна.