Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество

В своей программной энциклике папа Франциск провозглашает обновленное благовестие и новую евангелизацию[172]: «Всякий раз, когда мы стараемся вернуться к источнику и восстановить изначальную свежесть Евангелия, перед нами возникают новые пути, творческие методы, иные формы выражения, более красноречивые знаки, слова, наполненные новым значением для современного мира. Действительно, любое подлинное евангелизаторское действие всегда “ново”» (Evangelii Gaudium. II. Сладостная и утешительная радость евангелизации, 11). Миссия становится отныне центром церковной жизни: «Давайте во всех регионах земли объявим “бессрочное миссионерское положение”. “Миссионерскому выбору” должна быть также подчинена и работа всех церковных структур. Они должны быть «подходящим руслом для евангелизации современного мира, а не для самосохранения. Только в таком смысле можно понимать реформу структур, требующую пастырского обращения: сделать так, чтобы все структуры стали более миссионерскими». Ватикан заранее освящает любую общественную активность вокруг церкви, подчеркивая, однако, что они не должны терять связи с местными приходами: «“квазиприходы” и малые общины, движения и другие формы объединений – богатство Церкви, даруемое Святым Духом для евангелизации всех сфер и секторов». Чрезвычайно важно, что в столь централизованной структуре, какой является Католическая церковь, папа дает установку на изменение традиционных устоев и требует отказаться от критерия «так было всегда» (Evangelii Gaudium. Глава I. II, 25, 27, 29, 33).

Франциск не критикует глобализацию как таковую и не отвергает устои современного общества в целом, то есть церковь не противопоставляется светскому обществу и глобальным процессам. Папа не приемлет глобализацию безразличия, а культуру благосостояния воспринимает как анестезию, чтобы не думать о нуждах и бедах других. Ключевой кризис, с которым сталкиваются люди, – это кризис всех социальных отношений, прежде всего, семейных. «Индивидуалистская печаль» охватывает общество, отмечает папа Франциск.

В этой ситуации религия не может ограничиваться частной сферой, а плюрализм не подразумевает вытеснения веры в интимную сторону личности. Христианское обращение требует переоценить «в первую очередь все относящееся к социальному порядку и к достижению общего блага». Церковь не может отказаться от «влияния на социальную и национальную жизнь, не беспокоиться о здоровье институтов гражданского общества, не высказываться о событиях, интересующих граждан».

У христианства, подчеркивает папа, есть своя стратегия в этом обществе. Это творческая евангелизация, преодоление формализации церковной жизни. А в социальной сфере – это солидарность как «спонтанная реакция того, кто признает, что социальная функция бедности и всеобщее предназначение благ предшествуют частной собственности».

Акцент на социальном служении и соединении разорванных человеческих связей не столько на уровне прихода, сколько на уровне верующих и всех нуждающихся является ключом к пониманию миссии церкви в обществе. Причем новой евангелизации не мешает европейский мультикультурализм и сложности воплощения миграционной политики в странах Евросоюза. По словам папы Франциска, «необходимо уделять внимание, быть рядом с новыми формами бедности и хрупкости, в которых мы должны видеть страдающего Христа, хотя ясно, что это не приносит нам осязаемых и немедленных преимуществ: бездомные, страдающие разными формами химической зависимости, беженцы, туземные народы, все чаще остающиеся в одиночестве старики и отверженные и т. д. Особый вызов бросают мне мигранты, ведь я – пастырь Церкви без границ, Матери для всех людей. Поэтому призываю страны к бескорыстной открытости, не боящейся разрушения местной самобытности и способной создать новые культурные объединения. Как прекрасны города, победившие нездоровое недоверие, интегрирующие иных людей и извлекающие из этой интеграции новый фактор развития! Как прекрасны города, где даже в архитектурном плане есть много мест для соединения, установления общения, содействия признанию другого человека!» (Evangelii Gaudium. Глава IV. Социальное измерение евангелизации, 183–184, 189, 210).

Папа явно предлагает новый язык и новый стиль общения с паствой, он говорит как афористичный проповедник: «Реальность выше идеи», миссия для верующего – не украшение: «Я сам – миссия на этой земле». Провозглашая деву Марию Матерью евангелизации, Франциск отмечает, что мы «заново обретаем веру в революционную силу нежности и привязанности» (Evangelii Gaudium. IV, 288).