Цесаревич Алексей

В феврале 1918 года газеты сообщают о Брест-Литовском мире. Газету Николай получает из соседнего дома Корнилова. Ленин уступает Германии обширные территории России, а также предоставляет по ее требованию независимость Польше, Финляндии и Прибалтийским государствам, а также Украине. К слову, германскому правительству, он обязан своим возвращением в Россию и поддержкой в деле захвата власти. Поскольку вследствие революционной пропаганды армия ослаблена и потеряла боеспособность, ему нечего противопоставить политическому диктату немцев. Николай в полном унынии: России конец.

Уготован и конец царской семьи. Он приближается медленно, но неумолимо…

Дом теперь охраняется удвоенными нарядами. Дикому не разрешено к нему приближаться. Некоторые из жильцов дома Корнилова, принадлежащие к свите царской семьи: Татищев, Долгоруков, Гендрикова и Шнейдер арестованы и переселены в губернаторский дом. Только врачи и Гиббс и дальше пользуются свободой передвижения. Из губернаторского дома в город могут выходить лишь повар и его помощники, и только для выполнения своих прямых обязанностей.

Поскольку Алеша не может видеться со своим другом Колей, он пишет ему короткое письмо: «Дорогой Ники[155], спасибо за пушку. Надеюсь, мы сможем скоро увидеться. Поклонись маме, бабушке и Фефере[156]. Почерк плохой, потому что лежу в кровати. Болит нога, и я надеюсь, это скоро пройдет. Твой Сискела[157]».

В середине апреля прибывает отряд красногвардейцев из Екатеринбурга. Екатеринбург и Омск оспаривают между собой первенство в этом регионе. Омск — столица Западной Сибири, Екатеринбург — Урала. Только что съезд Советов постановил объединить все уральские города. Один из тамошних комиссаров хочет перевести царскую семью в городскую тюрьму, но Кобылинскому удается этому воспрепятствовать.

Спустя несколько дней приезжает комиссар из Москвы. Его зовут Яковлев, и он предъявляет Кобылинскому приказ Свердлова — нового председателя исполкома правительства Ленина. Он хочет осмотреть губернаторский дом, лично познакомиться с царской семьей и проверить багаж.

Алеша лежит в постели и удивляется чужому человеку, который хочет его видеть. Жильяр как раз у него, когда входит Николай с Яковлевым. «Это мой сын, а этот господин его учитель», — объясняет царь. Яковлев бросает на Алешу испытующий взгляд и покидает комнату. В конце он пытается убедить другого комиссара, занимающего явно враждебную позицию, в том, что Алеша действительно болен. Вскоре Яковлев снова заходит к Алеше. И еще третий раз — в присутствии доктора Деревенко.

В конце концов страх, распространившийся по до-при появлении новых комиссаров, охватывает и Алешу. От неоднократных появлений незнакомцев ему становится неуютно. Тишину в комнате нарушают безудержно горланящие на улице красногвардейцы. Настроены они агрессивно. Алеша тихонько говорит матери: «Я хотел бы умереть. Я не боюсь смерти. Но я сильно боюсь того, что они могут сделать со всеми нами».

На следующий день Яковлев объявляет Кобылинскому, что по приказу Центрального исполкома он должен увезти царскую семью. Поскольку Алексей явно нетранспортабелен, с ним должен будет поехать только бывший царь.

Яковлев показывает Николаю свой приказ: «У меня задание Московского Исполкома вывезти Вашу семью из Тобольска. Принимая во внимание болезнь Вашего сына, я получил второе задание: поедете только Вы».

«Я отказываюсь уезжать».

«Я прошу Вас не отказываться. Я должен исполнить приказание. Если я этого не сделаю, мне придется либо применить силу, либо уйти со службы. В таком случае на мое место придет другой, менее гуманный человек. Успокойтесь. Я ответственен за Вашу безопасность.

Если Вы не хотите ехать один, то можете взять с собой кого-нибудь по своему выбору. Отправляемся завтра в четыре».

Кобылинскому удалось выведать у Яковлева лишь то, что поездка будет длиться пять дней. На основании этого он решает, что цель — Москва.

В самом деле, примерно в это время германский посол по поручению германского кайзера просит у Свердлова встречи с царем в Москве. То ли якобы на основании секретного протокола к Брест-Литовскому мирному договору, по которому правительство Ленина обязывалось выдать невредимую царскую семью Германии, то ли потому, что Вильгельму захотелось на всякий случай заставить и царя подписать мирный договор — так как режим Ленина еще не прочно укрепился и ему повсеместно оказывается сильное сопротивление. Именно последнее, по предположению Николая, является причиной «пятидневной поездки». «Скорее дам отрезать себе руку, чем подпишу этот позорный договор!» — возмущался он. Однако у Свердлова другие намерения, чем исполнять желания посла Мирбаха. По его распоряжению поезд направлен в Екатеринбург, а он впоследствии будет беспомощно пожимать плечами: «Как я могу контролировать здесь то, что происходит на далеком Урале!»

Для Александры эта ночь особенно мучительна. Никогда еще не испытывала она такого душевного смятения. Ей предстоит решить: должна она сопровождать своего мужа или остаться с больным сыном?