Цесаревич Алексей

Иногда Гиббс дает царским детям книги, которые в большом количестве привез с собой. Алексею же он главным образом читает вслух. Больше всего царевичу нравится слушать приключенческий роман «Копи царя Соломона» Генри Райдера Хаггарда, который Гиббс по его желанию должен повторять, «Записки Шерлока Холмса» Конан Дойля (финальную часть, где описана борьба между Холмсом и Мориарти) и «Выброшенные морем» сэра Сэмюэла Бейкера, которую Алексей также хочет слушать снова и снова.

Однако обманчивой идиллии не суждено было продлиться долго.

«Только бы долго не мучили…»

Приходит зима. Александра сама вяжет для Алеши новые носки и другие теплые вещи, так как изношенные больше не меняют. Временное правительство, в компетенции которого находится пополнение семейного бюджета (за счет отчужденного имущества царя), в последние чересчур бурные времена своего существования прекращает высылать деньги. Кобылинскому приходится брать кредиты в Тобольске и влезать в долги к коммерсантам.

Политическая атмосфера становится более суровой и агрессивной. И в Тобольске вся власть переходит к городскому Совету. Солдаты, прибывшие для замены прежних стражей, ведут себя враждебно.

На подошвах детской обуви они царапают штыками матерные ругательства. Температура в комнатах лишь семь градусов. Больше не доходят даже утешительные письма друзей из внешнего мира. И не только из-за прекращения навигации (от железной дороги до Тобольска ведет теперь санный путь), но и вследствие отношения нового режима к узникам.

Когда царская семья на Рождество еще раз получает разрешение посетить церковь (только в семь часов утра для частного богослужения), поп допускает роковую неосмотрительность. В конце службы он произносит традиционные для царского времени формулы изъявления благодарности. Пропев «Многие лета», он перечисляет поименно всех членов царской семьи. Присутствующие большевистские солдаты вне себя от ярости. Они хотят тут же посадить священника в тюрьму, но местный епископ, Гермоген, спасает его, отправляя в монастырь.

По русскому обычаю на Рождество по городу ходят группы поющих детей. Они приходят к губернаторскому дому и просят разрешить спеть для Алексея. Но солдаты не пропускают их. Царская семья отмечает Рождество в тесном кругу, но для каждого есть маленький самодельный подарок — даже для тех, кто их охраняет.

В начале 1918 года Алеша снова начинает вести свой дневник: «Среда 3(16) января. Сегодня все тело пошло красными пятнами. Я в кровати и остаюсь там целый день. Температура нормальная, 36,1. У моих сестер пятна уже исчезают. […] Жилик читает мне вслух. Потом пришел Коля, и я играл с ним до самого вечера».

Болезнь принес Коля, хотя сам уже выздоровел. Так что опять приходит к Алексею.

Однако следует новое разочарование. Солдатский комитет 100 голосами против 85 решает упразднить погоны, символизирующие военное звание. Это касается также Николая и Алексея. Не быть более царем — это одно дело. Но позволить какой-то солдатне лишить себя звания полковника, в которое произвел его отец! Для Николая это невыносимое оскорбление. Заметно, что и Алешу это задевает. Однако, когда пример Долгорукова показывает, что солдаты готовы сорвать погоны насильственно, Николай уступает.

После этого и Алексей снимает свои военные знаки различия и передает их вместе со своими орденами, среди которых орден Андрея Первозванного, на хранение госпоже Теглевой. «Боюсь, мне их больше никогда не увидеть». Этим замечанием Алексей дает понять, что ожидает самого худшего. Чуть позднее он меланхолично произносит: «Если они хотят меня убить, если только должны будут это сделать — лишь бы только меня не мучили». Для форменных эполет Николай находит решение: вне своей комнаты он надевает кавказскую черкеску, с которой не носят эполеты. У Николая появляется Кобылинский и со слезами объявляет ему: «Авторитет ускользает из моих рук. Я не могу более быть Вам полезен. Я прошу отставки. Нервы мои на пределе». Царь берет его за плечо и говорит: «Я прошу Вас остаться — ради меня, ради моей жены, ради моих детей». Кобылинский уступает.

Вскоре Алексей забывает о неприятностях. В своем дневнике он пишет: «Завтракал. Играл в карты. Играл с Колей». После этого пририсовывает расписание уроков: «Понедельник: 9-10 — французский, 10–11 — русский, 11–12 — перерыв, 12-1 — слово Божье, 1-4-обед и отдых, 4–5 — география, 6–7 — история, 7–8 — домашние задания». На другой день прибавляются другие предметы, такие, как русский, история, английский и математика.

Наступает 1918 год.

В саду совместными усилиями сооружена снежная горка для детей. Каждый день Алеша проводит у этого нового аттракциона. Как сообщает он в своем дневнике, это место — своеобразная универсальная площадка для игр. Алеша роет в ней туннели и затем вновь использует горку как крепость. Все новые и новые игры военного характера выдумывают Алеша и Коля.

«17(30) января. Все так же. Сестренке[149] лучше. Коля еще не пришел. После обеда разговаривал с солдатами. Это лучшие гвардейцы».