Цесаревич Вася 2

— Да неважно, как это называется. Вы сколько уже генералов в плен взяли, семь или восемь?

— Семь. Восьмого Артём Сергеев взял.

— Ну-ну… сделаю вид, что поверил.

— Я там ещё подполковника из французского Иностранного Легиона привёз, — улыбнулся Красный, и положил перед командующим план Мадрида. — Побомбить бы сегодня ночью немного.

— Это с Валерием Павловичем решайте, но принципиальных возражений нет. И вот ещё что, Василий Иосифович, представление на Георгия для мичмана Сергеева я не подпишу. Дадим «Славу» третьей степени. А вам за семерых даже не знаю на что подавать. Давайте оставим на усмотрение Его Императорского Величества.

Василий молча кивнул. Орденов у него уже достаточно, а если считать итальянские, что не носит, но хранит в баночке из-под монпасье, то излишек. Такими темпами к восемнадцати можно до «Андрея Первозванного» дослужиться.

С Чкаловым вопрос ночной бомбардировки решился быстро, но не на сегодняшнюю ночь, а на завтрашнюю, и даже предложение пересесть с истребителей на бомбардировщики было одобрено. Осталось только собрать три новеньких «Стрекозы», что замучились возить с собой в ящиках, но дело привычное. И недолгое, при наличии заводских техников и механиков. Тем более их только недавно разобрали и упаковали после перевозки золотого запаса.

Экипажи решили составить из слётанных пар — новичков лётчиками, а старшие и опытные товарищи возьмут на себя штурманскую работу. У девушек всё осталось без изменений, только решили поменять двигатели на их самолётах — моторесурс вот-вот выработается, а экономить на бездушных железяках в ущерб безопасности явно не стоит.

До самого позднего вечера изучали план Мадрида, запоминая наизусть длиннейшие названия улиц и маленьких кривых переулков, распределяя цели. Василию, как самому непримиримому борцу с вражескими колдунами и наиболее пострадавшему от них, досталась бомбардировка самого большого алтаря на площади Пуэрто-дель-Соль, считающейся географическим центром Испании, а потому наиболее подходящей для некромантских ритуалов.

— Зениток в городе нет, — предупредил Красный. — Они все собраны для защиты Эскориала от нас, поэтому работаем спокойно, но осторожно.

— А ты откуда это знаешь? — поинтересовалась Вера Столыпина. — Неужели прямо из Мадрида обо всём тебе докладывают?

— Докладывают или не докладывают, не так уж важно, — ответил Вася. — Главное, что они не будут стрелять по тебе.

— Меня, между прочим, ещё ни разу не сбивали, — фыркнула Вера.

— И это хорошо. И это радует.

Апполинарий Григорьевич Куликовский мечтательно вздохнул:

— Вот бы самого Франко разбомбить! Владимира с мечами, как минимум!

— И всемирная слава вандала, уничтожившего вторую по величине и значимости библиотеку.

— А первая какая?

— Ватиканская.

— Да и наплевать, — легкомысленно отмахнулся Куликовский. — После работы нашего флота на побережье Франции, я бы никого не удивил и не поразил своим варварством.

— О Франко даже не мечтайте, господин будущий прапорщик! — рявкнул Чкалов, уже знавший о планах Красного на покупку Каудильо у троицы немецких камрадов. — Генерал должен предстать перед судом за организацию мятежа, а не героически помереть под вашими бомбами. Ладно, если примет яду, или повесится от раскаяния на собственных подтяжках… Висельников как-то неохотно объявляют символом борьбы.

— Подтяжках… — вслух повторил Красный, записывая что-то в блокнот. — Сделаем, Валерий Палыч.

Спать легли далеко за полночь, и проснулись ближе к полудню следующего дня, совместив завтрак с обедом. А сразу после обеда в особняк лётного отряда заявились корпусные целители, за ночь нашаманившие какое-то чудесное зелье для кошачьего зрения. Чкалов, подавая пример, первым выпил снадобье, но когда спустя пять минут случайно заглянул в зеркало, то отшатнулся, плюнул, и перекрестился.

— Эффект вертикального зрачка продержится всего сутки, — успокоил его главный целитель. — Потом рассосётся само собой.

Но что-то в голосе недоставало убедительности. Уверенности тоже было маловато. Но, несмотря на это, Красный решительно взял предложенную мензурку и выпил содержимое одним большим глотком. Во рту появился привкус мяты, барбариса, лимонной цедры и рыбьего жира. Если бы не рыбий жир, было бы вполне вкусно. И немного больно стало смотреть за окно.

— А мне нравится, — Лиза Бонч-Бруевич оценила свои новые глаза. — Как дикая кошка!

— Такая же блохастая? — поддела подругу Катерина.

— Нет, такая же быстрая. А ты со своими шуточками больше похожа на змею.

Василий сурово прокашлялся и хлопнул ладонью по столу:

— А сейчас, любезные мои невесты, вы прекращаете вот всё это, и идёте готовить к вылету самолёты. Чтоб каждый винтик проверили! Чтоб каждый патрон пересчитали!

— Но ведь техники и оружейники…

— Хорошо, договорились, вместо Веры и Кати на бомбардировку летят их техники. Могут и оружейники лететь, мне всё равно, — Красный посмотрел на часы и поднялся. — Валерий Палыч, я тоже на всякий случай свою машину проверю.

— Да и я собирался, — кивнул Чкалов. — А вы, Пётр Николаевич?

Нестеров поднялся со старинного кресла: