Цесаревич Вася

Это что, так же, как на стадионе, когда втянул в себя чужую энергию? Тогда получается… ага, тогда получается, что у китайцев в передовом отряде не люди, а магически изменённые существа?

– А где они, господин подпоручик?

– Кто?

– Да все!

– А я знаю? – Вася задумчиво посмотрел на склон, усеянный застывшими на минном поле телами, и проводил взглядом десяток улепётывающих китайцев. Толстых китайцев с бамбуковыми палками в руках. – Самоликвидировались?

Генерал Ван Дзинвэй страдал одышкой, против которой были бессильны самые искусные целители Поднебесной, но это не слишком высокая плата за подобающий великому человеку вид. Уважаемый и влиятельный вельможа обязательно должен быть обилен телом, что указывает на величие его души. Чем толще, тем величавее. Ведь не какой-то там командир полка, а начальник над двумя дивизиями, получивший приказ лично от императора!

Кроме одышки, генерал страдал словесным поносом, но полковник Лоуренс за долгие годы службы в Гонконге и Сингапуре настолько привык к местной велеречивой манере изъясняться, что пропускал мимо ушей бессмысленную болтовню, вычленяя главное.

– То есть, генерал, вы потеряли авангард?

– Почему я потерял? Это глупый Чжунфа потерял!

– Генерал Сан Чжунфа погиб вчера, а столкновение с русскими произошло сегодня.

– И что? Этот подданный царя обезьян не удосужился провести разведку, за что и поплатился головой. Да, смешно! Сам остался в палатке, а голова пропала! Но, уверяю вас, господин полковник, для любого умного человека потеря головы не является уважительной причиной столь откровенного пренебрежения своими обязанностями перед великим императором Поднебесной империи. Глупец не заметил засаду и завёл туда…

– Я не спрашиваю, куда он завёл! Я спрашиваю, куда подевался ваш авангард!

Вот так орать на генералов – оскорбление. Но Ван Дзинвэй проглотил его, хотя и затаил обиду. Император предупреждал, что прикомандированные английские наблюдатели могут себя так вести и что пока это нужно терпеть. Вот когда-нибудь потом, пусть даже через много лет…

– Авангард умер, господин полковник. Мы предполагаем, что они столкнулись с русскими пограничниками.

– Если не ошибаюсь, до границы ещё двенадцать миль. Мы на китайской территории, генерал.

– Расскажите это русским, господин полковник. Их пограничные наряды углубляются на нашу территорию на пятьдесят – шестьдесят ли, объясняя это тем, что им так удобнее.

– Вы хотите сказать, генерал, что две тысячи человек авангарда были уничтожены обычным пограничным нарядом?

– Там было всего двести человек, господин полковник. Остальные из магически изменённых крестьян.

Полковник мысленно застонал и был готов биться головой о стену, если бы нашёл таковую в шёлковом шатре китайского генерала. Он и раньше знал, что взвод английских солдат с лёгкостью разгонит китайский полк, но ведь русские пограничники не ходят взводами? То есть всё не просто плохо, а катастрофически плохо?

– Ваши дальнейшие действия, генерал?

– Не беспокойтесь, господин, я уже отдал приказ на отступление.

– Как отступление? Почему отступление? Вы должны перерезать железную дорогу.

– Должен, – китайский генерал радостно улыбнулся. – Но ваши дирижабли так и не подвезли артиллерию, а я не могу рисковать подданными моего императора, преодолевая подготовленную оборону превосходящего противника.

– Вы же сказали, что это всего лишь русские пограничники!

– А если там засада и нас ждёт вся их застава? – радостная улыбка генерала сменилась на победную. – Это ваша разведка ошиблась, и я не желаю платить… хм… да, платить!

Англичанин поморщился, услышав откровенный намёк. Понятно, что эти обезьяны и шагу не сделают без взятки, но нельзя же требовать столь нагло. Конечно, недорого берут, но доля самого сэра Уильяма в сэкономленных средствах существенно уменьшается.

– Двести фунтов, генерал. Или вы предпочитаете гинеи?

– Я предпочитаю серебряные шиллинги, господин полковник, – Ван Дзинвэй не удержался и в нетерпении потёр ладони. – Десять тысяч шиллингов!

– За такую сумму я могу купить в личное пользование сразу четыре дивизии. Предлагаю двести пятьдесят фунтов, и вы продолжаете наступление.

– Вы умеете уговаривать, господин полковник, и за восемь тысяч серебряных шиллингов я продам вам две дивизии. Покорнейше прошу простить, но четырёх у меня нет.

– Восемь тысяч, то есть четыреста фунтов? Это дорого, генерал.

– Из уважения к вам, даже из искренней любви к вам, господин полковник, готов уступить до семи тысяч.

– Триста фунтов, и это окончательное предложение.

Ван Дзинвэй хлопнул в ладоши, и в шатёр на коленях вполз его секретарь. Или адъютант, сэр Уильям за много лет так и не удосужился научиться разбираться в структуре китайской армии.

– Составим договор, господин полковник?

– Зачем?

– Но вы же покупаете у меня дивизии? Как я буду отчитываться перед императором без подписанного договора?

Полковник подумал и кивнул. Бюрократия есть стихия непреодолимой силы даже для этих обезьян.