Цесаревич Вася

— Как это первоклассники?

— Навалились толпой человек пятьдесят, и только клочки по закоулочкам полетели!

— Эти могут, — согласился Василий.

— А ещё, — тут оглянулась на дверь и перешла на шёпот. — А ещё дедушка просил передать, что был неправ. И вот это тоже просил передать.

Из сумочки появилась бутылка с буквами КВВК на этикетке. И нужно же было такому случиться, что именно в этот момент открылась дверь и послышался насмешливый голос императора Иосифа Первого:

— Николай Сидорович, вы видите то же самое что и я, или это галлюцинация?

— Галлюцинация, государь, — рассмеялся вошедший вслед за императором генерал Власик. — Но в малых дозах безвредная.

Девочки изобразили книксен, а Василий постарался изобразить стойку смирно лёжа в кровати.

— Сударыни, — Иосиф Первый склонил голову в ответ на приветствие. — Я вижу, что ваше общество благотворно действует на нашего героя. И да, можете не представляться, господин Бурденко уже успел пожаловаться на вас с именами и фамилиями.

— Мы беспокоились, — пискнула Верочка, которой изменил голос.

— И переживали, — добавила Катя.

— А Николай Нилович отказывался нас пускать, — в свою очередь наябедничала Лиза.

— Поэтому вы назвали его старым чёртом, когда думали, будто он не слышит?

Вера с Катей покраснели от стыда, но Лизавета Бонч-Бруевич возразила:

— Это в качестве комплимента и признания заслуг перед Отечеством, государь!

— Тогда ладно, — усмехнулся в усы император. — Но попрошу в будущем воздерживаться от комплиментов моим генералам. Разбалуете. Вот Василию можно их говорить, он тоже человек заслуженный. Николай Сидорович, зачитайте указ.

Генерал Власик раскрыл папку, что всё это время держал в руках, и торжественным голосом объявил, что гимназист и прапорщик запаса Василий Красный награждается орденом Святого Георгия четвёртой степени, и повышается в звании до подпоручика запаса по гвардии. Так же оному гимназисту даруется право посещения императорских резиденций в любое удобное для него время. Причина награждения в указе не упоминалась.

Папка легла на прикроватную тумбочку, а поверх неё две коробочки. В первой «Станислав», который Вася не успел получить на стадионе, во второй — белый эмалевый крестик.

А потом появился Николай Нилович Бурденко, разглядел бутылку с коньяком, что Вера Столыпина безуспешно пыталась спрятать за спиной, и выгнал всех вон, в том числе и императора. В дверях Иосиф Первый обернулся:

— Василий, как только выпишут, так сразу ко мне. Есть серьёзный разговор.

На следующий день визиты начались с самого утра. Первым заявился слегка подвыпивший дедушка Николай Александрович в сопровождении графа Анастаса Ивановича Микояна. В целях конспирации дед сделал вид, будто приехал движимый благодарностью за спасение императора, и за выигрыш четырёх с половиной миллионов рублей на ставках. Процент пообещал отдать наличными сразу после выхода из госпиталя.

Микоян же был немногословен, вручил чек и оставил визитку с номером домашнего телефона.

— Это, молодой человек, на тот случай, если захотите выгодно вложить средства в надёжные предприятия.

— Спасибо за предложение, Анастас Иванович, но я потрачу эти деньги на собственное производство.

Микоян пропустил мимо ушей отсутствие титулования, но при словах о собственном производстве сделал стойку, как учуявшая дичь охотничья собака. Исключительный нюх на прибыли является фамильным даром всего многочисленного семейства Микоянов.

— И чем вы хотите заниматься? — как бы невзначай поинтересовался он.

— Вот тебе, Анастас! — дедушка Николай Александрович скрутил дулю. — Я сам войду в долю к молодому человеку. Патент на изобретение уже оформлен, и как только…

— Какой патент? — удивился Василий, невежливо перебив деда.

— Да на твою тихую стрелялку.

Красный вспомнил про глушитель на браунинге, но при постороннем ответил с максимальной неопределённостью:

— У меня и другие мысли есть, которые можно воплотить в железе.

— Ах вы про железо, — некоронованный король пищевой промышленности разочарованно вздохнул, но тем не менее предложил. — Но если вдруг решите взять в долю третьего компаньона, я готов поучаствовать. А теперь разрешите откланяться — дела не ждут.

Василий подождал, пока за Анастасом Ивановичем закроется дверь, и попросил:

— Дед, дай денег взаймы. Когда-нибудь отдам.

— Тебе Анастас сколько принёс?

— Этого не хватит. И твоей налички тоже не хватит.

Николай Александрович недоумённо посмотрел на внука:

— Ты что, собрался Финляндию в личное пользование у казны выкупить?

— А продадут?

— Нет, конечно, — рассмеялся бывший император и погрозил внуку пальцем. — У нас, слава богу, монархия, а не богомерзкий республиканский строй с правом народов на самоопределение. Вот Бронштейн в бытность свою Екатеринбургским самозванцем, предлагал нечто подобное. Дескать, нужно уцелевших поляков с финнами отпустить в свободное плавание, а те из чувства благодарности станут вернейшими союзниками на самообеспечении.

— Ага, после «Большого круга» и исчезновении с карт северной части Польши их благодарность не будет иметь границ.