Цесаревна. Екатерина Великая

– Ось подывиться!.. С князем Иваном Сергеевичем, посланником нашим, и конфедератами уладим. Конфедераты подождут… В Петербурге о том мало подумали, что князю–то, может быть, обидно, что по этому делу тебя из Петербурга прислали, точно ему не доверяют. Это к твоей же пользе, что я тебя за жеребцами посылаю. Да не торопись оттуда. Купишь жеребцов, наладишь их отправку, присмотри мне там в датской земле порцелин японский [110]либо китайский. Сказывали мне, что по причине датского торгу с Ост–Индией в немалом количестве туда оный фарфар вывозят и продают недорогой ценой.

Камынин знал – с такими вельможами, как Разумовский, не спорят; «скачи враже, як пан каже»… Поехал он в Данию и только окончил всё поручение и по лошадиной и по фарфоровой части, как получил приказание ехать в Швецию за поваренной железной посудой.

Камынин вздохнул, почесал под париком в затылке и поехал в Швецию. Так по делам казённым и частным пропутешествовал он более года и только летом 1774 года вернулся в Париж.

Побывав в посольстве, Камынин пошёл на остров Святого Людовика искать принцессу Володимирскую с поляками. Он нашёл особняк пустым. Серые ставни закрыли большие окна и красноречивая надпись «a'louer» [111]говорила об отсутствии хозяйки. «Да, так оно и быть должно», – подумал Камынин и вспомнил странное выражение косых глаз принцессы – «денег дай…».

Зашёл Камынин в кондитерскую Прево, думал, может быть, случайно встретит там милого Доманского, но там о поляке ничего не помнили. Где же упомнить всех посетителей?.. Точно всё то блестящее пёстрое общество, удвоенное зеркалами гостиной принцессы Володимирской, показалось Камынину в сонном видении – оно исчезло бесследно… Осенью русский посол во Франции князь Барятинский передал Камынину приказание графа Чесменского спешно выехать в Рим, где отыскать графского адъютанта поручика Христинека и исполнить то, что Христинек доверительно передаст.

Поручение порадовало. Рим давно манил Камынина. В Риме происходили интереснейшие события. В сентябре умер папа Климент XIV, и теперь в закрытом здании заседал конклав для выбора нового папы. Рим был полон съехавшимися со всего света иезуитами и правоверными католиками, и там можно было многое узнать о делах Польской конфедерации и об отношениях их к планам Государыни Екатерины Алексеевны. Камынин снова окрылился мечтами рассеять польские козни и поработать для матушки Царицы Он с радостью помчался в Рим.

На улицах Рима Камынин застал большое оживление. Было много экипажей, дорожных и городских раззолоченных карет и колясок, носилок, несомых смуглыми левантинцами или чёрными неграми. Камынин не сразу отыскал указанный ему глухой квартал, где в старом доме, на самом чердаке, в какой–то словно таинственной квартире проживал поручик Христинек. Камынин его давно знал.

Смуглый хорват с блестящими чёрными глазами под тонким размахом красивых бровей, человек горячий, верный, преданный графу Чесменскому, встретил Камынина радостными восклицаниями:

– Наконец–то вы!.. Я к каждому дилижансу выходил… Всё вас ожидал… Такое дело… Такое страшное дело…

– Да что случилось?.

– Видите… Только вам и мне граф такое дело и доверяет… Тут появилась одна особа… И эта особа говорит… выдаёт себя за дочь покойной Государыни Елизаветы Петровны и Разумовского.

– Постойте… Постойте, Христинек… Не ослышался ли я?.. Как вы сказали?.. Дочь Государыни?.. Но, сколько я знаю, у Государыни детей не было.

– Да… Да, конечно… но вот явилась такая, которая это говорит, и, как всегда, подле неё целая орава иностранной сволочи.

– Кто же это такая?.. Даже интересно… Вы меня сразили… Так вдруг… Ведь это?..

– Страшное дело, Иван Васильевич… Страшное!..

– Если не просто глупое…

– Да, если бы только глупое… Это – графиня Пиннеберг…

– Ничего не слыхал. При чём же графиня Пиннеберг и покойная Государыня, царство ей небесное?..

– Пиннеберг, говорят, графство в Голштинии.

– Допустим… Но отсюда до дочери Государыни… Какое же это отношение? Откуда граф узнал о ней?..

– Она сама писала Чесменскому, писала и Никите Ивановичу Панину… Она склоняла их к измене Государыне в её пользу как законной наследницы русского престола.

– Нашла кого склонять!.. Что же мы с вами должны делать?

– Граф поручил получить от неё ответное, уличающее её письмо и ещё какие–то документы и привезти её к нему в Пизу Там в Пизе нам всё это дело казалось пустяками, вздором, казалось, что меня одного будет для этого достаточно, – на деле оказалось иное. Она окружена двором, и скромному поручику, хотя бы и адъютанту Орлова, не удалось к ней пробраться. Притом, вы знаете, я европейскими языками не слишком владею.

– Но если она дочь… выдаёт себя за дочь Государыни Елизаветы Петровны, она должна говорить по–русски?

– Представьте, ни слова…

– Всё это какая–то ерунда… Сон какой–то, сказка?..

– Да, если бы так… Она с турками ведёт какую–то канитель. При ней два капитана из Варварийских владений Порты – Гасан и Мехемед…

– Поздно уже… Мирные переговоры в полном ходу.