Цезарь

Цезарь был многим обязан этой старинной римской и италийской богине, которую столь часто призывали люди. На пользу ей пошла и мода на греческую богиню Тюхе (Τυχη).[613] Например, в 102 году Кв. Лутаций Катул, чтобы увековечить память о своей победе при Верцеллах (ныне Верчелли), дал обет построить круглый храм Фортуны нынешнего дня (Fortuna huiusce diei), а благосклонность собственной Фортуны вела к Счастью (Felicitas). По древнему поверью, удачливый полководец должен был обладать Счастьем. Сулла Счастливый (Felix) приписывал свои победы над противниками скорее Счастью (Felicitas), нежели своим доблестям. Это же самое представление разделяет и Цицерон в речи «Об империи Гнея Помпея»[614], утверждая, что именно Фортуна римского народа (Fortuna populi Romani) избрала Помпея для победы над врагами. В 55 году Помпей в своем мраморном театре создал культ Счастья, одновременно с культами Венеры-Победительницы (Venus Victrix), Победы (Victoria), Славы (Honos) и Добродетели (Virtus)[615]. Однако Фортуна может и отобрать то, чем однажды наделила, и на примере Цезаря мы видим, что за пируэты она совершает. В своих «Записках»[616] Цезарь неоднократно отдает должное могуществу Фортуны, которая дарует военные победы и политических союзников, а 16 апреля 49 года[617], отправляясь в Испанию, Цезарь настаивал на том, что благословение Фортуны с ним, в то время как оно оставило Помпея. Прежде чем уехать из Рима в декабре этого же года, он совершает жертвоприношение Фортуне. В январе следующего года ему удается пересечь Адриатическое море подле Брундизия только благодаря тому, что Фортуна усмирила зимние бури. Вновь прибыв в Брундизий, чтобы проследить за отправкой второго эшелона войск, Цезарь обращается с речью к солдатам[618] и напоминает им: «Вы везете с собой Цезаря и Фортуну Цезаря» (την Καισαρς Τΰχην). Таким образом, он присвоил себе Фортуну римского народа: она стала его личным божеством, которое не могло его покинуть. В качестве пароля в битве при Тапсе он выбрал «Счастье» (Felicitas)[619]. В 44 году он построил и освятил храм Felicitas. Вокруг Фортуны Цезаря создалась целая мифология, в которой зачастую трудно отделить вымысел от правды. Обычно перед тем как выступить в военный поход, полководцы совершали жертвоприношение Юпитеру, а не Фортуне. Непривычно также принесение в жертву женскому божеству быка — жертвы мужского рода. Как бы то ни было, на штандартах легионов появилось изображение быка, сулившего победу и обеспечивавшего связь с Бовиллами.[620] В легендах о Фортуне Цезаря сплетаются основные темы будущей пропаганды Августа. Во всяком случае, подобно тому, как Тюхе эллинистического царя почиталась в рамках государственного культа, и Цезарь выдвигает это свое личное божество для общественного поклонения, убивая таким образом двух зайцев: он конфисковал в свою пользу древнюю италийскую и римскую богиню и не оставил и следа от всех Фортун императоров-военачальников, бывших до него. Он стал провозвестником Фортуны Августа (Fortuna Augusti), покровительницы будущих римских императоров-правителей.

Марс Мститель (Mars Ultor)

После триумфа 46 года Цезарь объявил[621], что построит храм Марса на Марсовом поле и этот храм будет величайшим в мире. Храмом Марса Мстителя нарек его Август, дав в 42 году накануне битвы при Филиппах обет возвести его ради того, чтобы отомстить за смерть своего приемного отца,[622] однако на деле Август всего лишь привел в исполнение план Цезаря.

Марс как бог войны занимал в Риме особое место, наряду с Юпитером и Квирином. Но более того: Марс, как мы знаем, был богом-прародителем. Греческая по происхождению пара Марс и Венера была известна в Риме со времени лектистерний[623] 217 года. Ее популярности во многом способствовала троянская легенда, отразившаяся во множестве посвящений и надписей, так что обет Цезаря казался вполне обычным. Не будем забывать и о том, что предстояла парфянская кампания и пора было взять реванш за катастрофу 53 года при Каррах. Так что храм был призван отметить собой будущую победу над парфянами и отмщение за гибель Красса и его людей.

Итак, храм Венеры был воздвигнут во славу завоевания Галлии, а храм Марса в честь победы над парфянами. Так что Цезарь и здесь показал себя не пассивным орудием в божественных руках: нет, он связал этих богов-прародителей с главным — со своей личной доблестью, с virtus пожизненного императора.

Цезарь-Освободитель