Цезарь

Птоломей прибыл первым, так как плыл по Нилу, имея при себе подготовленный для подобной операции флот. Цезарь тоже мог бы использовать этот маршрут, но не захотел, опасаясь принимать бой на реке, где не чувствовал себя в безопасности и где невозможно было неожиданно развернуться, чтобы совершить какой-нибудь хитрый маневр, в чем крылась его основная сила. Хотя он и прибыл после Птоломея, однако опоздал ненамного, царь еще не успел напасть на Митридата.

Заметив, что прибыл Цезарь, царь Египта решил уже сам окопаться и ненадежней подготовиться к обороне. Место, где он начал строить свои укрепления, было выбрано как нельзя более удачно. С одной стороны он был защищен Нилом, с другой — болотом, и наконец, с третьей находилась пропасть. Таким образом, к лагерю существовал только один подход, да и тот узкий и извилистый — со стороны степи.

Цезарь направился к нему. Но на полпути, дойдя до небольшой реки, он встретил цвет египетской конницы и часть легкой пехоты Птоломея. Там и произошла короткая схватка, но ни та, ни другая сторона не спешили переходить к серьезному сражению, так как оба берега были очень крутыми и опасными.

Нетерпеливые солдаты Цезаря тут же потребовали топоры. Принесли топоры. Они начали валить деревья и сбрасывать их вниз, подталкивая к воде, чтобы навести переправу. А потом уже, по пояс в воде, среди веток, по бревнам перешли реку. Между тем римская кавалерия, идя против течения, отыскала переправу и тоже оказалась на другой стороне.

Видя, что его атакуют прямо в лоб и одновременно пытаются прижать с правого фланга, враг ударился в бегство. Цезарь, находившийся всего в полутора лье от египетского лагеря, отдал приказ идти вперед. Он намеревался воспользоваться смятением египтян и атаковать их немедленно. Но увидев сильную позицию врага, высоту его укреплений, преимущество даже численное, он решил отложить штурм на день, не желая вступать в бой с отдохнувшим противником, в то время как его солдаты были утомлены сражением и переходом.

Окинув территорию внимательным взглядом, взглядом, от которого никогда ничто не ускользало, он решил атаковать утром форт, связанный с лагерем сильными укреплениями.

Уже на заре его воины были готовы и не потому, что всеми силами жаждали накинуться именно на этот форт, нет. Они были готовы напасть на весь лагерь в любом месте, словно Цезарь объяснил свой план каждому солдату в отдельности. И они с такой уверенностью двинулись на этот форт, что завладели им после первого же штурма. Затем на одном дыхании бросились на защитную линию противника, где завязалась настоящая битва.

Как мы уже говорили, лагерь египтян можно было атаковать только со стороны степи, поэтому здесь и были сосредоточены их основные силы. Однако во время разведки Цезарь заметил узкий проход между Нилом и египетским лагерем. Но тогда солдаты Цезаря имели бы у себя за спиной весь египетский флот. Так что пришлось Цезарю пренебречь этой возможностью.

Видя, что лобовые атаки не приносят желаемого результата, Цезарь подозвал одного из самых опытных своих военачальников, по имени Карфулений, объяснил ему положение и спросил, может ли тот атаковать противника со своей тысячей солдат со стороны Нила. Карфулений ответил, что готов. Цезарь приказал вдвое усилить напор во время лобовой атаки со стороны степи, пока Карфулений со своими людьми пробирается вдоль Нила.

Наверное, воины, охранявшие эту сторону лагеря, были уверены, что надежно защищены флотом, и спустились с крепостных стен, а может, сделали это просто из любопытства, желая видеть, как разворачивается основное сражение, или же их выгнал обыкновенный азарт, стремление поучаствовать в битве — как бы там ни было, но вдруг они услышали позади себя сильный шум. Это был Карфулений, которому ничто не помешало, кроме нескольких стрел, выпущенных в его солдат с галер. Он спокойно поднялся на укрепления, найдя их пустыми, проник лагерь и напал на врага с тыла.

Римляне, услышав победные крики Карфуления и его людей, бросились в бой с удвоенной энергией. В то же время египтяне растерялись после неожиданного штурма, в их рядах возникло смятение.

Цезарь понял, что настал решающий миг. Он сам встал во главе двадцати когорт, которые еще не участвовали в битве, и повел их на штурм как простой командир. Враг, не в силах противостоять этому последнему яростному натиску, покинул все свои укрепления и обратился в бегство.

То, что придавало им силы, пока они были защищены, погубило их, когда запахло поражением. Первых же бросившихся в сторону болота засосала трясина. В пропасть, разумеется никто не захотел бросаться. Оставался лишь Нил.

Все кинулись к реке — Птоломей вместе со всеми. Царю удалось сесть на корабль, и он тут же отдал приказ отчалить от берега. Но корабль окружила целая толпа барахтающихся в воде людей, они в отчаянии лезли на него, и судно, дойдя лишь до середины Нила, не выдержало и затонуло.

Птоломей и все его главные военачальники утонули. Так закончилась война в Египте.