Цезарь

Доказательство этого мы находим в письме Цицерона, адресованном Лигарию:

«Рим, 708 год, сентябрь.

Чувство дружбы, которое я испытываю к тебе, требует сдержанности и совета в постигшем тебя несчастье. Если я не писал тебе до сих пор, то только потому, что безуспешно искал слова, могущие смягчить твою боль, а также средства, чтобы ее излечить. Сегодня у меня есть причины думать, что вернуться тебе не разрешат, и не стоит напрасно обольщать тебя надеждами и обещаниями. Цезарь не сможет быть всегда жестоким, я чувствую его, вижу его: природа его неудовольствия — время, общественное мнение и, как мне кажется, до какой-то степени его характер. Все это заставляет его быть более сдержанным, я в этом уверен. Что же касается тебя лично, то его лучшие друзья заверяют меня, что со временем все уладится. А с тех пор как пришли первые вести из Африки, не перестаю теребить его, как, впрочем, и твои братья. Их храбрость, добродетель, несравненная преданность, постоянная их трезвая деятельность на благо Республики всегда ценились очень высоко, так что, по моему мнению, Цезарь уже не в той ситуации, чтобы решительно отвергнуть все их просьбы…»

Остальная часть письма — не что иное, как перечисление примеров сдержанности и милосердия Цезаря.

Хотя речь Цицерона в защиту Лигария, более удачная, чем на процессе Милона, не смогла полностью оправдать обвиняемого, все равно это была великолепная речь.

После завершения дела Лигария Цезарь обратил свой взор в сторону Брундизия: Клеопатра, которая затем так перепугает Горация, прибыла туда вместе со своим одиннадцатилетним мужем.

Цезарь принял их обоих в своем дворце и, пока Арсиною стерегли под стражей для триумфа, устроил серию праздников в честь высоких гостей; он принимал их вместе со своими друзьями, он приказал отлить из золота статую Клеопатры, которую поставил в храме Венеры Победоносной напротив статуи богини. Почести, оказанные Клеопатре, не понравились римскому народу, но Цезарь чувствовал, что может рисковать. К тому же, казалось, он пребывал все это время во хмелю.

Наконец Клеопатра вернулась в Египет. Иначе он, зажатый в кольца этой гадюки с Нила, как он иногда сам ее называл, так бы никогда и не отправился в новый поход.

Африка была на стороне Помпея.

Однако вернемся к Катону, о котором мы немного забыли с того дня, как наблюдали его в Диррахии со слезами на глазах под впечатлением страшного зрелища — вырезанных пленных.

Я уже говорил, что Помпей, опасавшийся Катона, оставил его охранять обозы. После разгрома в Фарсалах Катон разработал два плана действий: один на случай, если Помпея убьют, второй — если Помпей останется в живых.

Если бы Помпея убили, Катон привел бы в Италию солдат, находившихся с ним, а после этого сбежал бы один как можно дальше от тирании. То, что Катон называл тиранией, в действительности таковым не являлось, но как бы там ни было, это было правление Цезаря. Если бы Помпей остался в живых, Катон последовал бы за ним, куда бы тот ни направился.

Не зная, что происходит в Египте, но зная, что Помпея видели где-то на азиатском побережье, Катон перебрался на Коркиру, где стоял флот. Там он нашел Цицерона и решил передать ему командование всей армией.

Цицерон был консулом, Катон — всего лишь претором, зато лучше других знал законы. Цицерон отказался, и решил помириться с победителем.

Следя за маршрутом Помпея и зная, что тот отступил в Египет, Катон попытался догнать его. Он садится на корабль вместе со своими солдатами. Но перед тем, как поднять паруса, позволяет каждому выбрать: вернуться в Италию или идти за ним.

Добравшись до Африки, он встретил молодого Секста Помпея, бывшего любовником Клеопатры, который затем завоевал репутацию человека, восстановившего пиратство на море, то самое пиратство, которое почти уничтожил его отец.

От него Катон и узнал о гибели Помпея. Услышав эту новость, сопровождавшие его уже не захотели больше идти ни за кем, кроме него, Катона.

Катону стало совестно бросать в чужой стране без помощи стольких отважных людей. И он принял командование армией и сошел на берег в Киренах. Незадолго до того жители Кирен закрыли ворота крепости перед Лабиеном, но в чем было отказано Лабиену, предоставили Катону. Его радушно приняли в Киренах. Там он осел и стал ждать новостей. Они не задержались.

Вскоре Катон узнал, что Сципион, тесть Помпея, перебрался в Африку и был очень хорошо принят в Кирте самим Юбой, царем Нумидии. Вар, которого Помпей назначил губернатором Африки, поспешил туда же.

Катон направился навстречу им и, так как уже стояла зима, пошел берегом, по суше. Он навьючил множество ослов бурдюками с водой, а сам отправился на телеге во главе большого обоза. Он взял с собой в дорогу и змееловов, которые могли вылечить от укуса самой ядовитой змеи, отсасывая яд из раны ртом.

Путешествие длилось семь дней. Все это время Катон находился впереди солдат, шел пешком, сидел на земле во время трапезы, так как после Фарсальской битвы поклялся ложиться только для того, чтобы спать.