Цезарь

Солдаты, оставшиеся на холме, находились слишком далеко, чтобы видеть все подробности, те же, кто отправился с Крассом, были перебиты почти одновременно.

Лишь трое или четверо, пользуясь сумятицей, смогли ускользнуть и сломя голову помчались к спасительному холму — с уверенностью можно сказать, что, убегая, назад они не оглядывались.

Сурена, оставив тело Красса на земле, с любопытством разглядывал его голову и отсеченную руку, на которой все еще оставался перстень главнокомандующего, затем велел Силлаку, одному из парфянских военачальников, забрать трофеи.

После чего подъехал к холму, где стояли римляне, и прокричал что было сил:

— Римляне, война для вас закончилась! Царь держал зло только на вашего полководца, ведь не вы, а он хотел войны! Так что можете спокойно спускаться, кто придет к нам добровольно, останется в живых!

Часть армии поверила ему и сдалась. Часть осталась на месте. И ночью, уже без своего главнокомандующего остатки римских легионов растворились в горах. Случилось так, что солдатам, трусливо разбежавшимся по округе, повезло больше других. Полутора или двум тысячам их них удалось перейти границу; те же, кто сдался, так никогда ее больше и не увидели — их всех до одного перебили парфяне.

Плутарх писал: «Говорят, что погибло здесь двадцать тысяч, а в плен было взято десять тысяч человек».

Но так как пленные не вернулись, то и их можно отнести к числу погибших.

Перейдем к эпилогу этой ужасной трагедии, о которой мы, возможно, слишком долго говорили, ибо трудно упоминать вскользь о столь драматичном событии.

Пока в Месопотамии шла война, в нескольких лье от Карры Ород заключил мир с Артабазом. По условиям договора сестра Артабаза должна была стать женой Пакора, сына Орода. Так что пока в Месопотамии лилась кровь галлов и римлян, в столице Армении был праздник. Торжества по случаю бракосочетания в основном состояли из спектаклей в стиле древнегреческого театра — хотя Ород и был варваром, он немного говорил по-латыни и прекрасно по-гречески, а Артабаз, царь и писатель, как царь творил историю, а как писатель — трагедии.

Однажды вечером, после того как праздничные столы были отодвинуты, а трагический актер из Тралл[310] Ясон пел к удовольствию зрителей партию Агавы из «Вакханок» Еврипида, послышался громкий стук в ворота дворца. Артабаз послал посмотреть, кто стучит.

К воротам немедленно отправился воин и, столь же быстро вернувшись, доложил, что прибыл некий парфянин по имени Силлак и принес добрые вести из Месопотамии царю Ороду.

Царь Ород знал Силлака как одного из приближенных сурены, к тому же Силлак занимал весьма высокий пост в империи. Кивнув в знак согласия, Артабаз приказал впустить Силлака.

Тот начал бить поклоны, затем поднялся и, опустив подол накидки, бросил к ногам царя голову и руку Красса.

Ород тут же все понял, а остальные присутствовавшие на празднике парфяне разразились аплодисментами и восторженными криками. Царь пригласил Силлака возлечь рядом с ним.

В свою очередь Ясон, исполнявший, как мы уже говорили, роль Агавы и дошедший до сцены между Кадмием и Агавой, в которой последний держит в руке голову Пенфея, полагая в своем безумии, что это голова льва, так вот, этот самый Ясон, отдав голову Пенфея участнику хора и взяв голову Красса, начал говорить, словно продолжая роль Агавы, но указывая на трофей:

— С гор несу я для тирса[311]
Охоты счастливой трофей
— В сети плененного льва…

Монолог был произнесен весьма эмоционально.

Затем начался диалог с хором, который спрашивал его:

— Кто же нанес ему смертоносный удар?

Тут с места вскочил Эксатр, кинулся к Ясону, вырвал голову у него из рук и ответил стихами Еврипида:

— Это я! Это я! Это мой подвиг!

И действительно, вспомним, что именно он убил Красса и отсек ему голову и руку. Это неожиданное выступление дополнило праздник, странный праздник, на котором спелись цивилизация и варварство, реальная и искусственная трагедии.

Ород распорядился дать по таланту обоим — и Ясону, и Эксатру.

Так завершилась великая и безумная авантюра Красса. И таким образом из-за смерти одного из участников распался первый триумвират.

В нескольких словах упомянем, что произошло с остальными действующими лицами этой драмы.

Сурена был убит по приказу Орода. Благодаря победе над Крассом он достиг большей славы, чем сам царь; Ород свалил его, как валят огромный дуб, отбрасывающий слишком густую тень.

Пакор, сын царя, женившийся на сестре Артабаза и видевший голову и руку Красса, так своеобразно украсившие его свадьбу, вскоре был побежден и убит в большом сражении с римлянами.

Ород заболел водянкой, болезнь считали смертельной. Его второй сын, Фраат, сочтя, что отец умирает слишком долго, дал ему яд, чтобы не мучился.

«Но так случилось, — пишет Плутарх, — что яд подействовал как лекарство от неизвестной болезни, которой болел Ород, и вышел вместе с водой».