Читаем Цезарь полностью

Упражнения юношей из знатных семей носили, если можно так выразиться, милитаристический характер. Они учились быстро бегать, плавать, владеть мечом и копьем и ездить верхом. Обычно юношей тренировали их отцы или ближайшие родственники. Такие занятия, как правило, проходили на публике: юноши могли наблюдать друг за другом во время тренировок, присматриваться к будущим соперникам, демонстрировать им свои умения.

Известно, что Цезарь не отличался могучим телосложением, но компенсировал это силой воли и решимостью одолеть любые препятствия. «Верховая езда с детства была для него привычным делом. Он умел, отведя руки назад и сложив их за спиной, пустить коня во весь опор».[21]

Патрицианский род Юлиев до Цезаря не был знаменит, несмотря на то что его истоки восходили к богине Венере. Первый Юлий Цезарь, отмеченный в истории, был претором во время Второй Пунической войны. Надо сказать, что система имен у римлян позволяла четко понимать место его носителя в роде или клане. Так, наш герой Гай Юлий Цезарь имел tria nomina, то есть полных три имени, которыми мог обладать римлянин. Первое — Гай — использовалось, как и у нас, для называния члена семьи, второе — Юлий — было родовым именем, называющим тот конгломерат семей, к которому принадлежал Гай, а третье имя — Цезарь — выделяло в этом конгломерате особую группу. Не все, даже весьма знатные и знаменитые, граждане Рима были обладателями tria nomina, впрочем, это никак не влияло на их судьбу.

Как мы помним из учебников, у римлян в обычае было экономное отношение к именам, и наследников называли так же, как отцов и дедов. Так что Цезарь продолжил линию Гаев.

Достоинства юного Цезаря должны были обеспечить ему хороший старт политической карьеры под руководством отца. Но ему еще не исполнилось шестнадцати лет, когда в 84 году до P. X. внезапно умирает его отец.

<p>Смутные времена: Тиберий Гракх</p>

Отец Цезаря успел побывать губернатором Азиатской провинции, он был также избран претором. Для нас важен тот факт, что его сестра, Юлия, вышла замуж за Гая Мария. Наличие такого знаменитого дяди и определило судьбу Гая Юлия Цезаря, да и не только его. Марий, великий полководец, семикратный консул, нанес такой сильный удар по основам республиканского строя Рима, что судьба его была предрешена задолго до того, как Цезарь окончательно трансформировал меритократию — власть достойнейших — в имперскую вертикаль управления.

Но бедствия начались гораздо раньше.

За много лет до рождения Цезаря Рим начали сотрясать противостояния популяров — политиков, отстаивающих интересы плебса, и оптиматов — «лучших», то есть патрицианской знати, которой, естественно, это было не по нутру. Целью популяров было добиться поддержки народа при выдвижении своих кандидатур на должность трибуна, и порой такая поддержка могла подвигнуть популяров на рискованные проекты. Наиболее ярким примером такой авантюры является судьба двух представителей знатного плебейского рода Семпрониев — братьев Гракхов, Тиберия и Гая. Они становились народными трибунами, Тиберий Семпроний Гракхв 133 году до P. X., а Гай Семпроний — в 123 году до P. X. Как пишут современные историки, братья Гракхи обострили борьбу за развитие демократических и аграрных реформ. Сами братья, как это признавали и их противники, были личностями безукоризненными, можно сказать — идеалистами. Но мы-то знаем, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. Недаром Аппиан справедливо полагал их инспираторами гражданских войн, которым суждено было длиться почти полтора века.

Реформы, которые собирались провести братья, были радикальными. Государственную землю они хотели разделить на мелкие наделы и раздать их неимущим. А чтобы у тех не возникло проблем с земледелием, отпускать посевное зерно по фиксированным низким ценам, а не по рыночным. Более того, государство должно было обеспечить одеждой тех солдат, у которых не хватало средств приобрести ее. Крупные землевладельцы благополучно провалили законопроект. Но Тиберий добивается того, что Октавий, трибун, наложивший вето, отстраняется народным собранием от должности. Создан опасный прецедент нарушения закона о неприкосновенности народного трибуна.

Закон проходит, создается полномочная комиссия из братьев и Аппия Клавдия, тестя Тиберия. Все это было весьма несвоевременно — на Сицилии разгоралось мощное восстание рабов, о котором мы еще поговорим позже, идет спор о наследии Пергама… Вот это наследие и сыграло роковую роль в судьбе братьев.

Пергамский царь Аталл III, умирая, завещал всю свою казну и царство в придачу Риму. Сокровища, которые перепадали Республике, были чудовищно велики, Пергам был одним из богатейших царств того времени.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие исторические персоны

Стивен Кинг
Стивен Кинг

Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире — всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга существует и внутренний — судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.

denbr , helen , Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Ужасы / Документальное
Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини

Челлини родился в 1500 году, в самом начале века называемого чинквеченто. Он был гениальным ювелиром, талантливым скульптором, хорошим музыкантом, отважным воином. И еще он оставил после себя книгу, автобиографические записки, о значении которых спорят в мировой литературе по сей день. Но наше издание о жизни и творчестве Челлини — не просто краткий пересказ его мемуаров. Человек неотделим от времени, в котором он живет. Поэтому на страницах этой книги оживают бурные и фантастические события XVI века, который был трагическим, противоречивым и жестоким. Внутренние и внешние войны, свободомыслие и инквизиция, высокие идеалы и глубокое падение нравов. И над всем этим гениальные, дивные работы, оставленные нам в наследство живописцами, литераторами, философами, скульпторами и архитекторами — современниками Челлини. С кем-то он дружил, кого-то любил, а кого-то мучительно ненавидел, будучи таким же противоречивым, как и его век.

Нина Матвеевна Соротокина

Биографии и Мемуары / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза