Цезарь

Он погружается на самое дно, становится завсегдатаем злачных мест римских трущоб, водит дружбу с мимами и шутами, актерами и плясунами, пирует с куртизанками. В те времена шоу-бизнес, если можно так выразиться, был занятием презренным, сродни проституции. Римские историки с большим неодобрением упоминали о том, что и в старости Луций Корнелий был верен своим юношеским вкусам. Впрочем, это неудивительно, Сулла, разумеется, знал, что скрывается за внешне благопристойным фасадом уже изрядно прогнившей Республики, и мог порой быть откровенным до неприличия.

Вот как описывает его Гай Саллюстий Крисп, сподвижник Цезаря и свидетель событий тех лет: «Сулла принадлежал к патрицианскому роду, к его ветви, уже почти угасшей ввиду бездеятельности предков. В знании греческой и латинской литературы он не уступал ученейшим людям, отличался огромной выдержкой, был жаден до наслаждений, но еще более до славы. На досуге любил предаваться роскоши, но плотские радости все же никогда не отвлекали его от дел; правда, в семейной жизни он мог бы вести себя более достойно. Он был красноречив, хитер, легко вступал в дружеские связи, в делах умел необычайно тонко притворяться; был щедр на многое, а более всего на деньги >>.[27]

То есть почти полная противоположность Мария, кроме одного — стремления к власти и славе. По логике событий ему предстояло сгинуть в безвестности или быть зарезанным в каком-либо притоне, поскольку бедность не позволяла начать политическую карьеру — единственно достойное занятие для честолюбивого патриция. Но судьба преподносит ему дары.

В Суллу влюбляется богатая проститутка и, завещав ему свое немалое состояние, накопленное многолетним трудом, внезапно умирает. Более того, вдруг умирает и его мачеха, и тоже после того, как завещает ему свое имущество. Теперь Сулла более или менее состоятелен и готов к восхождению на политический олимп, вершиной которого являлось консульство.

Как мы уже знаем, шанс для рывка наверх он получил во время Югуртианской войны, когда был квестором у Мария. Блестяще провернув операцию по захвату Югурты, Сулла становится известным. Его начинают восхвалять оптиматы в пику Марию. До поры военачальника лишь раздражает быстрая карьера своего квестора, но всерьез он его не воспринимает. Более того, во время второго консульства Мария легатом у него все тот же Сулла, а во время третьего он даже становится военным трибуном. Успехи Суллы в сражениях и переговорах идут на пользу Марию, но к этому времени консул уже понимает, что ему в спину дышит соперник, и с тех пор отношения между ними необратимо испортились. Неприязнь могла легко перейти в кровопролитную вражду, но тут началась так называемая Союзническая война, и распри были на время отложены. Но не забыты.

После того как оптиматы резко свернули реформы, в 95 году до P. X. они запретили присваивать своим союзникам из италийских городов римское гражданство. Такая несправедливость вызвала оправданный гнев союзных городов. Не исключено, что и хитрый Митридат постарался подлить масла в огонь — золото на подкуп нужных людей в те годы он не жалел.

И вот в 91 году до P. X. начинается одна из самых позорных и кровопролитных войн времен Республики.