Цезарь

Победит ли аристократия во главе с учеником Суллы? победит ли народ во главе с племянником Мария? – Покроется ли Италия тьмой проскрипций Помпея? испытает ли мир милосердие Цезаря?

Мы не сочиняем теорий, мы не ищем намеков; мы просто констатируем факты.

Все замерло в ожидании. Все взгляды были прикованы к этой маленькой точке в Эпире. Галлия, Испания, Африка, Египет, Сирия, Греция, весь мир, наконец, как мы уже сказали, смотрел туда, затаив дыхание. Восток и Запад, Север и Юг задавались одним и тем же вопросом: «Что станется с нами?»

Запад, то есть мощь будущего, был на стороне Цезаря; Восток, то есть величие прошлого, был на стороне Помпея. Севера еще не существовало; Юг уже перестал существовать.

Итак, на третий день, говорим мы, Цезарь оказался лицом к лицу со своим врагом, и вызвал его на бой. Помпей, охлажденный теми двумя предзнаменованиями, о которых мы уже говорили, оставался в своем лагере. Цезарь выждал полдня и, видя, что Помпей отказывается от сражения, вернул свои войска в лагерь. У него только что появился новый план.

По узким тропам, таким же трудным, как те, по которым он прошел в Испании, он пустился в путь к Диррахию; его намерением было отрезать Помпея от этого города и лишить его, таким образом, продовольствия и снаряжения.

Помпей увидел, как тот разворачивается, и решил, как Афраний и Петрей решили на берегах Сегре, что отсутствие запасов продовольствия вынудило Цезаря отступить. Он послал по его следам лазутчиков и стал ждать.

Лазутчики вернулись ночью, и сообщили, что Цезарь вовсе не отступает, а идет в обход, намереваясь оказаться между Помпеем и Диррахием. Помпей приказал тут же сворачивать лагерь, и по самой короткой дороге устремился к городу.

Цезарь, ожидавший такого маневра, шагал пешком во главе своих солдат, ободряя их, преодолевая первым все препятствия, предоставляя им только краткие передышки, поторапливая, и объясняя им необходимость быстрого продвижения. Через день на рассвете они увидели одновременно стены Диррахия и солдат Помпея; вот только они опережали тех примерно на час. – То же самое случилось в Испании с Афранием и Петреем.

Обнаружив, что его опередили, Помпей расположил свой лагерь на скале, которая возвышалась над морем и прикрывала гавань, в которой он собрал свои корабли: с их помощью он доставлял припасы из Азии и других подчиненных ему стран Востока.

Цезарь, напротив, оказался изолирован и ограничен местными ресурсами. Он не мог получать продовольствие с Востока, который ему не принадлежал; он не мог получать его с Запада, от которого был отрезан пятью сотнями кораблей Помпея. Он послал отряд, чтобы купить его в Эпире, он обложил все окрестные города натуральной данью, и велел раздобыть хлеба в Лиссе, парфянском городе и во всех ближайших селениях и крепостях.

Но он находился в гористой стране, где земледелием почти не занимались: хлеба не хватало везде. К тому же Помпей, обозревая окрестности с вершины своей скалы подобно орлу, и имея больше конницы, чем было у Цезаря, издалека замечал его обозы, бросал на них свою конницу и грабил их.

Цезарь решил осадить разом Диррахий и Помпея, город и армию.

Это был грандиозный план, который был бы пустой мечтой для любого другого человека, кроме Цезаря, и для любых других солдат, кроме солдат Цезаря. Если этот план удастся, что скажет мир об этой вести, разлетевшейся по свету?

Помпей отказывается от сражения, и Цезарь осаждает Помпея!

За восемь дней он построил двенадцать фортов на склоне горы, вершину которой занимал Помпей. Он соединил свои форты рвами и траншеями; эта была одна из тех колоссальных линий обложения, которыми он окружал врага в Галлии.

Поскольку Помпей не хотел ни покинуть берег, ни удалиться от Диррахия, поскольку он не мог помешать работам Цезаря иначе как дав ему бой, и поскольку он был совершенно нерасположен давать ему бой, ему ничего не оставалось, как только стараться занять как можно большее пространство, чтобы раздробить силы Цезаря и разъединить его войска; что было для него несложно, имея вдвое больше людей, чем у противника.

Так что Помпей, со своей стороны, велел выстроить двадцать четыре форта, которые охватили окружность длиной около четырех лье. Внутри этой гигантской ограды он пас своих лошадей, как в загоне, тогда как его флот поставлял ему в изобилии хлеб, мясо и вино.

Цезарь провел линию обложения длиной шесть лье и построил тридцать шесть фортов! Помпей, понятное дело, не давал ему спокойно завершить эти работы. Если Цезарь хотел занять какую-нибудь новую высоту, Помпей посылал против него своих лучников и метателей из пращи; но солдаты Цезаря, по большей части галлы, испанцы или германцы, были изобретательны, как нынешние французы. Они изготовили себе шлемы из войлока, кожи и стеганой ткани, которые смягчали удары.

Странное зрелище являла собой эта армия, состоявшая из сорока тысяч человек и лишенная самого необходимого, осаждающая армию более чем в восемьдесят тысяч человек, имеющую всего в изобилии.