Цезарь

Тому уже предшествовал подобный случай: Помпей получил от Суллы такой же приказ, и Помпей подчинился. Но Помпей – натура второстепенная; сильно преувеличенный человек, который злоупотребил своими несчастьями, чтобы показаться нам через века более великим, чем он был на самом деле; так вот Помпей, как мы уже сказали, подчинился.

Цезарь отказался.

Для начала Сулла лишил его жреческого сана, или, вернее, помешал ему получить его. – В Риме можно было преуспеть, только имея деньги; мы еще вернемся к этому.

Сулла, как сказал бы современный хроникер, лишил Цезаря средств к существованию.

Как так?

По закону Корнелия. Что это за закон Корнелия?

Это был закон, согласно которому имущество проскрипта подлежало конфискации, а его родственники – разорению. Отец Корнелии, Цинна, и кое-кто из родственников Цезаря уже были проскрибированы во время гражданских войн как сторонники Мария, так что часть состояния Цезаря уже была секвестирована при тщательнейшем соблюдении этого закона.

Цезарь не уступил.

Сулла отдал приказ арестовать Цезаря. В те времена донос еще не стал, как он станет позже, при Калигуле и Нероне, политической доблестью. Цезарь укрылся у крестьян Сабины, где популярность его имени открывала для него двери даже самых убогих хижин. Там он заболел.

Каждый вечер, с наступлением темноты, его переносили в другой дом, и он никогда не ночевал две ночи подряд на том же месте. Во время одного такого переселения его встретил и узнал один из легатов Суллы, по имени Корнелий; но за два золотых таланта, то есть за десять или одиннадцать тысяч современных франков, он позволил ему продолжать путь. В Риме подумали, что его схватили, и это вызвало почти революцию.

В то время, когда никто никогда не просил кроме как за себя, нашлось кому просить за него. Вся знать, и даже весталки пришли заступиться за него и умолять о помиловании.

– Что ж, получайте его, – сказал Сулла, пожимая плечами, – но берегитесь: в этом мальчишке сидит несколько Мариев.

С этой новостью бросились к Цезарю в Сабину.

Он собрался в путь. Куда, в какую страну? Никто не знал этого. Позже история и его собственные ветераны будут попрекать его этой ссылкой.

Он был в Вифинии, у Никомеда III. Сегодня уже почти неизвестно, ни где находилась Вифиния, ни кто был Никомед III. Скажем то, что знаем: как известно, мы намерены занять читателей скорее историями, чем историей.

Вифиния составляла северо-западную часть Анатолии. На севере она касалась Понта Эвксинского; на юге, граничила с Галатией и Фригией; на западе, с Пропонтидой; на востоке, с Пафлагонией; ее главными городами были Прусий, Никомедия, Гераклея. До Александра это было маленькое персидское царство, которым правил Зипетес. Александр мимоходом включил его в свою македонскую мантию, из которой он собирался потом кроить Александрию, и сделал ее одной из своих провинций. За двести восемьдесят один год до Рождества Христова Никомед I вернул ей свободу. Ганнибал скрывался в ней у Прусия II и отравился, чтобы не попасть в руки римлян. Всем известна трагедия Корнеля на этот сюжет.[3]

Никомед III был сыном Никомеда II. Он правил с 90 по 75 год до Рождества Христова; его дважды изгонял из его государства Митридат, и дважды возвращали на престол римляне; он умер, вверив свое царство Республике.

Что же до упреков в адрес Цезаря по поводу этого царственного завещателя, то они вкратце изложены, как мы уже говорили, в куплетах, которые позже будут распевать ему его собственные солдаты:

«Цезарь покорил галлов; Никомед покорил Цезаря; Цезарь празднует триумф над покоренными галлами; Никомед не празднует триумфа над покоренным Цезарем».

Цезарь рассердится на это. Он принесет клятву в свое оправдание; но солдаты рассмеются ему в лицо, и споют ему второй куплет:

«Граждане, берегите своих женщин; с нами идет плешивый распутник, который покупает женщин в Галлии на деньги, взятые у Рима».

Итак, Цезарь был у Никомеда III, когда он узнал о смерти Суллы. И действительно, Сулла умер тогда, отказавшись вдруг от всей своей власти. Это непредвиденное его отречение приводит в изумление потомков. Бедные потомки! Они никогда не пытались подсчитать, забавы ради, сколько людей в Риме было заинтересовано, чтобы с Суллой не приключилось никакого несчастья, и которые берегли его как частное лицо куда тщательнее, чем они берегли диктатора, который, будучи диктатором, не нуждался ни в какой охране, хотя у него и были телохранители.

Он ввел в сенат около трехсот своих людей. В одном только Риме число рабов тех, кто был внесен в проскрипции, – рабов, отпущенных им на свободу, и получивших прозвание корнелианцев, – в одном только Риме число освобожденных им рабов превышало десять тысяч.

Он сделал землевладельцами в Италии, выдав им доли из ager publicus, сто двадцать тысяч солдат, которые сражались под его командованием.