Цезарь и Клеопатра

Клеопатра. Любовь? Таков же будет он для любой девчонки, что встретится ему на пути в Рим. Спроси раба его, Британа, он так же добр к нему. Что говорить? Спроси его коня. Его доброта не такова, чтобы любить что-то такое, что есть во мне, она просто в природе его.

Потин. Как можешь ты знать, что он не любит тебя так, как мужчина любит женщину?

Клеопатра. Я не могу заставить его ревновать. Я пыталась.

Потин. Гм! Может быть, мне следовало бы спросить: а ты любишь его?

Клеопатра. Как любить бога? И потом я люблю другого римлянина, я видела его задолго до Цезаря. Он не бог, он человек – он умеет любить и ненавидеть. Я могу заставить его страдать, и он может заставить страдать меня.

Потин. И Цезарь знает это?

Клеопатра. Да.

Потин. И не гневается?

Клеопатра. Он обещал послать его в Египет, чтобы угодить мне.

Потин. Не понимаю этого человека.

Клеопатра (с величественным презрением). Тебе – понять Цезаря! Где тебе! (Горделиво.) Я понимаю его – душой.

Потин (поразмыслив, с величайшим почтением). Твое величество изволило допустить меня к себе. Что соизволит сказать мне царица?

Клеопатра. А вот что. Ты думал, что, посадив моего брата на трон, ты будешь править Египтом, ибо ты опекун его, а он малыш и глупец?

Потин. Так говорит царица.

Клеопатра. Царица говорит тебе: Цезарь проглотит и тебя, и Ахилла, и брата моего, как кошка глотает мышь. Он накинет себе на плечи эту страну, как пастух накидывает на себя бурнус. А когда он сделает это, он уйдет в Рим, а Клеопатра останется править Египтом от имени его.

Потин (яростно). Этого не будет. У нас тысяча воинов против его десяти. В море загоним мы и его и его нищие легионы.

Клеопатра (с презрение и, поднимаясь). Ты мелешь вздор, как простолюдин. Ступай, веди свои тысячи. И поторопись, ибо Митридат Пергамский недалеко, и он ведет новое войско Цезарю. Цезарь сумел обуздать вас здесь с двумя легионами; посмотрим, что сделает он, когда у него будет двадцать!

Потин. Клеопатра!

Клеопатра. Довольно, довольно! Это Цезарь сбил меня, с толку, и я, следуя его примеру, позволила себе говорить с таким ничтожеством, как ты. (Уходит.)

Потин, взбешенный, идет за ней. Появляется Фтататита и останавливает его.

Потин. Дай мне уйти из этого ненавистного дома.

Фтататита. Ты гневаешься?

Потин. Да падут на нее проклятия всех богов! Она продала страну свою римлянину затем, чтобы выкупить ее своими поцелуями.

Фтататита. Глупец, разве она не сказала тебе, что она ждет, чтобы Цезарь уехал?

Потин. Ты подслушивала?

Фтататита. Я позаботилась о том, чтобы честная женщина была на страже здесь, в то время как ты оставался с ней.

Потин. Клянусь, богами…

Фтататита. Кому здесь нужны твои боги! Здесь правят боги Цезаря. И какой толк, что ты приходишь к Клеопатре? Ты ведь египтянин. Она не желает слушать никого из своего народа. Она считает нас детьми.

Потин. Да погибнет она за это!

Фтататита (мрачно). Да отсохнет у тебя язык за такие слова! Иди! Пришли сюда Луция Септимия, убийцу Помпея. Он римлянин; может быть, она послушает его. Ступай!

Потин (зловеще). Я знаю, к кому мне пойти…

Фтататита (подозрительно). К кому же?

Потин. К римлянину помогущественней, чем Луций. И запомни, домоправительница: ты думала, до того как явился Цезарь, что будешь со своей кликой править Египтом от имени Клеопатры; я воспротивился этому…

Фтататита (прерывает его, бранчливо). Да, а ты думал, что ты с твоей кликой будешь править от имени Птолемея?

Потин. Лучше я или даже ты, чем женщина с римским сердцем; а это то, чем стала теперь Клеопатра. Пока я жив, она не будет править. Запомни это! (Уходит.)

Близится время обеда. Стол накрыт на кровле дворца; туда-то и поднимается Руфий, ему предшествует величественный придворный с жезлом; сзади идет раб и несет на руках инкрустированный табурет. Преодолев бесчисленные ступени, они, наконец, вступают под внушительную колоннаду кровли. Легкие занавеси протянуты между северными и восточными колоннами, дабы смягчить жар лучей заходящего солнца. Придворный подводит Руфия к одному из этих затененных мест. Шнур от занавесей висит между колоннами.

Придворный (с поклоном). Римский военачальник будет ожидать Цезаря здесь.

Раб ставит табурет около самой южной колонны и исчезает за занавесями.