Цезарь Каскабель

Запрягли лошадей, заперли женщин в повозке, сами стали по обе стороны «Красотки», чтобы в случае надобности защищать ее, и маленький караван двинулся к западу.

Ночь была так темна, что фонари едва освещали дорогу. Буря так и бушевала вокруг. Сверху снег не шел, но ветер, налетая, подхватывал снег, лежащий на земле, крутил его и засыпал им путников. Если бы еще лед был крепок! Но нет! Там и сям слышались зловещие потрескивания, и на поверхности льда начала показываться вода.

Сергей Васильевич и его спутники шли таким образом около часа, трепеща при мысли, что каждую минуту они могут провалиться. Двигаться по заранее определенному направлению теперь было невозможно, хотя Жан старался по возможности придерживаться компаса. К счастью, теперь надо было лишь идти к западу, потому что не было опасности миновать берег, как это могло случиться с островком Диомида. Сибирский берег тянулся на горизонте, километрах в сорока, и нельзя было не заметить его.

Но надо было добраться до этого берега, а для этого первое условие — чтобы лед выдержал тяжесть «Красотки».

Это была не единственная опасность. Каждую минуту повозка рисковала опрокинуться от страшного юго-восточного ветра. Из предосторожности Корнелия, Наполеона и Кайета вышли из своего помещения и пошли с мужчинами, которые поддерживали «Красотку», не давая ей перевернуться. Лошади едва переступали, чувствуя, что почва уходит из-под ног.

26 октября утром, в половине шестого, лошади совсем выбились из сил. Пришлось остановиться среди непроглядной тьмы.

Ураган бушевал еще сильнее, и лед начал колыхаться под ногами.

— Что нам теперь делать? — спросил Жан.

— Надо вернуться на остров! — крикнула Корнелия, тщетно старавшаяся успокоить перепуганную Наполеону.

— Теперь это уже невозможно! — отвечал Сергей Васильевич.

— Почему?.. — спросил Каскабель. — Уж лучше сразиться с тюленями, чем…

— Я повторяю, что вернуться невозможно. Придется ехать против ветра, и наша повозка не выдержит. Ей надо идти по ветру или ее разнесет в щепы.

— Лишь бы только нам не пришлось ее бросить… — сказал Жан.

— Бросить! — вскричал Каскабель. — А что с нами будет без «Красотки»?

— Мы сделаем все, чтобы спасти её, — отвечал Сергей Васильевич. — Да!.. эта повозка — наше спасение, и мы сделаем все, что будет в наших силах…

— Значит, назад вернуться невозможно?.. — спросил Каскабель.

— Нет, надо идти вперед, — отвечал Сергей Васильевич. — Побольше смелости и хладнокровия, и мы достигнем Нуманы!

Эти слова ободрили всех. Было ясно видно, что возвращение на остров Диомида невозможно. Ураган несся с такой силой, что ни животные, ни люди не были в состоянии идти против него. «Красотка» не могла стоять даже на одном месте. При первой же попытке двинуться против ветра она была бы опрокинута.

Около десяти часов утра стало рассветать. Наступал день, бледный и туманный. Низкие облака тянулись над проливом. Метель так и крутилась, вихрем поднимая с земли снег и крупинки льда. При таких тяжелых условиях в полтора часа едва-едва протащились два километра, так как надо было объезжать то глубокие лужи, то льдины, нагроможденные одна на другую. А внизу подо льдом, волны, набегавшие с юга, колебали почву под ногами, точно судно при килевой качке. От этого колебания лед беспрерывно трещал.

Вдруг в исходе двенадцатого часа раздался страшный треск, и целая сеть мелких трещин появилась возле самой повозки… Под ногами лошадей открылась полынья около десяти метров в ширину.

Сергей Васильевич вскрикнул, и все остановились в нескольких шагах от провала.

— Наши лошади!.. Наши лошади!.. — кричал Жан. — Отец, спасем наших лошадей!..

Но было слишком поздно. Лед подломился, и несчастные животные скрылись в морской пучине. Если бы дышло не лопнуло и не оборвались постромки, то лошади увлекли бы за собой и «Красотку».

— Бедные животные! — воскликнул в полном отчаянии Каскабель.

Да! Эти два старых друга циркача, возившие его по белому свету, два его верных товарища, разделявшие с ним так долго кочевую жизнь, погибли. Каскабель и его семья рыдали от горя…

— Назад!.. Назад!.. — крикнул Сергей Васильевич.

Все схватились за колеса повозки и с трудом оттащили ее от промоины, которая все увеличивалась. Шагах в двадцати они остановились. Здесь было сравнительно безопасно.

Положение стало отчаянным. Что делать? Покинуть «Красотку» среди пролива и затем, добравшись до Нуманы, добыть там оленей и вернуться сюда?.. Казалось, что другого выхода нет.

Вдруг Жан воскликнул:

— Месье Серж! Месье Серж!.. Посмотрите… мы, кажется, плывем!..

— Плывем?..

Это было верно.

Было очевидно, что весь лед взломался и тронулся между берегами пролива. Буря и повышение температуры сделали свое дело. Большие полыньи виднелись к северу, и льдины, подгоняемые ветром, сдвинулись с места, а вместе с ними поплыла и та, на которой стояла повозка.