Цезарь в тесте

Я взяла у расстроеной бизнес-леди телефон Юли Куликулиной, так как та была на больничном листе, и распрощалась. Напоследок Светлана Ивановна достала из своего холодильника свёрток с пирожными и вручила мне.

— Так мы заманиваем клиентов, — пояснила она. — Кто попробует, обязательно приходит к нам ещё.

Барменша Ирочка, увидев меня с пакетом в руках и решив, что все вопросы с санстанцией утрясены, перестала отчаянно драить прилавок и радостно мне улыбнулась. Я помахала ей рукой.

Итак, милая скромная кондитерша Полечка гибнет под колёсами поезда метро, её брата убивают, а никто ничего не знает. Вернее, не знаю я. Надо поговорить с её подругами, родственниками, соседями, с кем угодно. Но это… потом. А сейчас дома меня ждут невыгулянные, нетерпеливо мечущиеся по квартире псы и пустой холодильник. Да, творческого человека губит быт. Только-только у меня по извилине поползёт умная мысль, как — бац! — на её пути возникает… грязная картофелина! И вызывающе так намекает: «А ну почисть меня да отвари!» Всё! Идея или задумка моментально испаряются. А едва забрезжит в голове гениальная догадка и уже откроется рот для восклицания эвритического «А!», как взгляд упирается в собачьи какашки, и я непроизвольно делаю «Бэ-э!» Эти псиные выгулы сбивают меня с рабочего ритма. Неужели нельзя придумать туалеты для животных в квартире? Я понимаю, что приучать их пользоваться нашим унитазом дело неблагодарное и опасное. Лада точно в нём застрянет и будет долго и жалобно выть с мокрой задницей, пока не придёт какой-нибудь ее освободитель. Но можно обустроить что-то типа душевого поддона. Надо эту идею подбросить Владу, а лучше Даньке. А еще лучше — Наде. А совсем хорошо и правильнее засунуть её в тот же унитаз, потому что никто не будет этим заниматься. Но прежде, чем думать об унитазе, надо решить вопрос с продуктами. И я ломанулась по магазинам.

Собаки были выгуляны, обед приготовлен. Я уже несколько раз звонила Куликулиной, но телефон упорно молчал.

— Ладно, вечером позвоню, наверняка будет дома, — решила я, — а то, когда человек на больничном, столько дел надо успеть переделать! Почитаю я детективчик, пока не примчалась голодная орава моих домашних.

Но только я уселась в кресле и раскрыла коробочку шоколадных конфет, как в дверь затрезвонили со всех сил!

— О, Боже! — подскочила я. — Наверное, у Даньки понос, примчался из школы, а ключи свои некогда доставать.

И я кинулась освобождать преграды к его вожделенной цели.

ГЛАВА 7

На пороге стояла толстая баба в серой вязаной кофте и тёмной драповой юбке. Её большую голову облегала шапочка такого же грязного цвета. Маленькие глазки без ресниц напоминали поросячьи, а толстые щёки свисали вниз, резко опуская своей тяжестью уголки рта, отчего выражение лица делалось угрожающе-злобным. Рядом с ней стоял высокий худощавый старик в костюме военного покроя. А на чёрные ботинки, тоже армейского типа были надеты калоши. В правой руке он держал большой чемодан, а в левой верёвку, к которой была привязана… коза!

Я застыла в недоумении. Первой заговорила баба.

— Ты кто? — злобно спросила она.

— Я — Столик, — вырвалось у меня.

Они переглянулись.

— Ясно. А кроме мебели, дома кто-нибудь есть?

— Нету.

— А Надежда где?

— На работе.

— Ладно, подождём, — сказала она и, отодвинув меня, ринулась в квартиру. За ней последовали старик с козой.

— Постойте, а кто вы такие?! — опомнилась я.

— Мы — её родители, — заявила наглая бабища, тем самым подчёркивая своё право распоряжаться здесь.

— Но они у неё… умерли.

— Мы ей через Сенечку родители. Её мужа. Вот приехали погостить и Москву посмотреть ещё раз.

— А куда же вы с козой? — растерялась я.

— Мне без неё никак нельзя, — забеспокоился старикашка. — У меня — сигма!

— Что у Вас, простите?

— Сигма у него! Сигмовидная кишка воспалённая, — пояснила баба, и старичок согласно закивал головой. Видно, в семье у них верховодила она. — Что не поест — сигма ноет и чешется. Только козьим молоком и спасается.

— Только и спасаюсь, — подтвердил обладатель аллергической кишки.

В прихожей их встретила вся наша свора. Даже кошки вышли, привлечённые шумом. Коза замерла на пороге. Лада радостно завиляла хвостом, Жуля села на задницу от удивления, раскрыв пасть, Стрейчел внимательно разглядывала пришельцев. Кошки дружно выгнули спины, а Тамик радостно подпрыгнул и гавкнул. Коза испуганно подалась назад, и из неё на пол посыпались чёрные горошины.

— Моничка, Моня! Успокойся, деточка! — склонился к ней старик.

— Давайте её лучше на балкон, — предложила я.

— Да, да, — согласился он. — Там ей будет хорошо.

И мы с ним поволокли её к месту временного обитания. Собаки, было, ринулись за нами, но я приказала им рассосаться по квартире, и они неохотно, правда, но подчинились.

— А ты здесь, чай, в прислугах у них? — спросила меня баба, когда мы вернулись. Она расхаживала по квартире, всё разглядывая.

— Я — Надина сестра, живу временно с ними, — слукавила я, чтобы немного сбить спесь с этой нахалки.

— Сестра? Что-то не припомню такую.

— А я от третьей жены нашего второго отца.