Цезарь в тесте

Квартира действительно была на пятом этаже, направо. Я в нерешительности смотрела на номерок. Вспомнилось почему-то, как в кинокомедиях обыгрывается вариант с перевёртыванием цифры 6 в гостиницах. Хозяин выходит, хлопает дверью, номерок прокручивается на нижнем гвоздике и превращается в 9. Все, естественно, путаются и отсюда возникают комические ситуации. А здесь цифра 69. Хоть круть-верть, хоть верть-круть, всё равно то же самое получается. Видимо, мне не отвертеться. И я нажала на кнопку звонка. Внутри квартиры заиграла приятная мелодия, и послышался голос:

— Иду-у!

Дверь открылась и выглянула улыбающаяся женщина. Она, наверное, ожидала увидеть кого-то другого, потому что улыбка сменилась удивлением:

— Вы к кому?

— Здравствуйте, Вы — Лида?

— Да.

— Я — из Москвы. От Николая Степановича Труфанова.

— От Коляши?! — она вдруг вся вспыхнула от неожиданной радости. — Проходите, дорогая!

Боже! — подумала я. — Как же я буду говорить ей про смерть брата?

Она затащила меня в прихожую, помогла раздеться и буквально забросала меня вопросами:

— Ну, как он там? Почему не отзывается? А Вы проездом или специально? Проходите на кухню, пожалуйста. Вы с дороги, проголодались, наверное? Я сейчас чай подогрею.

— А Вы — Труфанова? — сразу поинтересовалась я.

— Была когда-то, — заулыбалась Лида, — а вот уже, почитай, годков двадцать пять — Ряшина.

Она совершенно не походила на своего брата. Черные с проседью коротко стриженые волосы. Тонкие черты лица и открытая светлая улыбка. И выглядит гораздо моложе.

— Вы поездом или самолётом?

— Самолётом.

— Так быстрее, — согласилась хозяйка. — Да и удобнее, аэропорт-то под боком.

— Как под боком? — удивилась я. — Два часа добиралась.

— На такси?

— Ну да.

Лида засмеялась.

— Традиционная экскурсия по городу для приезжих. И сколько же он с Вас взял?

Я назвала сумму.

— Батюшки! Да он же содрал с Вас три шкуры!

— Ну, надо же, а с виду такой хороший дядечка!

Ряшина усмехнулась.

— У хороших дядечек, как правило, семьи большие.

Мы сидели на кухне и пили чай. В России «пить чай» — довольно-таки собирательное понятие. Сюда могут входить первые, вторые, третьи блюда, различные салаты, бутерброды, овощи, фрукты и даже горячительные напитки. Кстати, по поводу приезда столичной гостьи мы пили домашнюю сливовую наливку, очень вкусную и пьяную. Ну и, конечно же, чай. Как говорила кинозвезда нашего времени Фрося Бурлакова: «Мы с мамой завсегда по двенадцать стаканов чая выпиваем!».

— Ну, так как же он там, наш Коляша? — снова спросила сестрица.

И я вкратце рассказала ей о происшедших событиях. Естественно, до того момента, как обнаружила его мёртвым в спальне. Про гибель Труфанова я решила пока не говорить.

— Вы знаете, Лида, — объяснила я свой приезд, — мне почему-то показалось, что истоки последних происшествий с семьёй Вашего брата могут быть каким-то образом связаны с его юностью. И вот я здесь.

— Значит, прошлое всё-таки аукнулось Николаю, — печально произнесла Лидия Степановна. — Наверное, кто-то из родственников мстит за смерть Любаши.

Теперь настала её очередь рассказывать.

Коля до Армии встречался с Любой Жукондовой. Она была красива той спокойной неотразимой красотой, которая выводит из равновесия любого, взглянувшего на неё. В меру полноватая, круглолицая, с нежной белой кожей, от чего казались ещё синее её лучистые васильковые глаза. Венчала эту прелесть аккуратно заплетенная толстая коса шелковистых льняных волос. Любаша перешла к ним из другой школы в девятом классе, и Труфанов даже дрался за право дружить с ней. И девушка не возражала. Правду говорят, что мужчина выбирает ту женщину, которая давно уже выбрала его. Они были, на удивление, разные, но, наверное, поэтому их и влекло друг к другу. Невеста проводила его на службу и честно ждала, рассчитывая, по-видимому, на совместное будущее. А Николай, отслужив в Москве, заболел этим городом. Вернувшись домой, он усиленно стал готовиться к поступлению в столичный ВУЗ. С Любашкой они продолжали встречаться. Но как-то в порыве откровения, он признался Лиде:

— Понимаешь, сестрёнка, Любаня — хорошая, замечательная девушка. И я люблю её, наверное. Но она — домашняя, инертная. Не хочет никуда ехать. А ты знаешь, что такое Москва?! — глаза его вспыхнули восхищенным огнём. — Москва — это всё! Невероятные возможности, совершенно другая жизнь! А Любашка, как камень на шее, который тянет меня на дно, тихое, уютное, но смертельное для меня. А я не хочу этого!