Цезарь в тесте

Я попыталась снова дозвониться Иде, но безрезультатно. Ладно, займусь пока Мурой. И я отправилась к ней, в знакомый уже мне «Шарм энд шик».

Всё тот же «шкаф» сидел на проходе с невозмутимым выражением фэйса.

— Я бы хотела…

— Не положено, — пресёк мою попытку хотения страж порядка.

Ах, да! Совсем забыла. Я достала из кошелька зелёненькую бумажку и положила её на стол. Она в миг исчезла, но бдительный постовой проход не освободил.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Начальству надо доложить, — сурово сказал он.

— Так доложите! Я что ли буду докладывать?

— Вы.

— А как я доложу?

— Молча.

И тут до меня снова дошло.

— Сколько?

— Столько же, — пожал плечами вышибала.

Я достала из кошелька ещё одну бумажку и положила на стол. Трюк с исчезновением денег снова был выполнен безукоризненно.

— Проходите.

Да, мысленно согласилась я, с начальством надо делиться, иначе можно лишиться доходного места. Я зашагала по длинному коридору, не зная, в какие двери теперь сунуться.

— Вы кого-то ищете? — передо мною возник яркий молодой мужчина.

Набриолиненные волосы с прямым пробором, тоненькая полоска усиков и слегка лоснящееся от косметики лицо делали его похожим на купеческого сына. Но прикид, конечно же, был не по карману даже купцу первой гильдии! Блестящий чёрный пиджак со светлыми полосками, белые брючки. Розовая атласная рубашка с открытым воротом, а на шее коротко повязанный ядовито-зелёный шарфик. И завершали композицию лакированные туфли антрацитового цвета. Я застыла с открытым ртом. Картина неизвестного художника «Ну ни фига себе!».

Он остался очень доволен произведенным эффектом.

— Разрешите представиться, — расплылся красавец в сладенькой улыбочке, — директор модельного центра Жомов Вениамин Венедиктович. Но для молодых красивых женщин я — Вений.

— Столик, — ляпнула я сдуру.

— Простите, это фамилия или Вы ищете мебельный салон? — вежливо уточнил директор.

— Это — пароль, — попыталась выкрутиться я.

Улыбка стала сползать с его лица. А когда я достала из сумочки своё удостоверение сотрудницы ФСБ, то персонажа известной уже нам картины пришлось изображать ему.

— Прошу ко мне, — сказал Жомов и, крутнувшись на каблуках, пошёл вперед.

Его кабинет находился за углом и был не менее экстравагантен, чем сам хозяин. Из всего нагромождённого здесь, пожалуй, только стол выглядел по-человечески нормальным, если не обращать внимания на его покрытие в шахматном стиле. Причём, с квадратами синего и зелёного цветов. Всё остальное имело уродливо-модерновый вид, будто скорчилось в гримасе выпендрежа. Я с интересом рассматривала интерьер.

— Да Вы художник! — воскликнула я. — У Вас тут всё в движении, летит, бурлит, трансформируется.

Вениамин Венедиктович смутился. Он был явно польщён.

— Вот уж не думал, что в органах работают такие тонкие чувствительные натуры, — затем окинул меня оценивающим взглядом. — А мы бы смогли с Вами сработаться.

Но я знала себе цену.

— Спасибо, но все мои достоинства — увы! — только внутри. И я к Вам по важному делу.

— Да, да, конечно, — Жомов принял серьёзный вид и от этого стал очень… несерьёзным.

Я чуть не прыснула.

Мы уселись. Директор за свой стол, а я на что-то, имитирующее стул.

— У Вас работает моделью некая Мура, — начала я.

Вениамин Венедиктович, бывший до этого момента в напряжённом неведении — чего это вдруг им заинтересовались органы безопасности? — расслабился, но не успокоился, а, наоборот, разнервничался. Он схватил со стола ручку и завертел ею в руках.

— Мура, Мура… Мура!

— Что Вы можете о ней рассказать?

— Теперь только хорошее.

— Нас интересует всё, — этим я хотела напомнить ему, какие структуры я представляю.

— Мура была послушной девочкой, очень перспективной.

«Стоп! Почему — была?»

— Она что, уволилась? Уехала?

— Как, Вы разве не знаете?! — он даже сам изогнулся вопросом.

— Нет.

— Она же попала под машину!

— Жива?! — быстро спросила я.

Жомов прискорбно покачал головой.

Я чуть со стула не свалилась. Опоздала! Говорила же мне Ида, что надо предугадывать события. Так я и предугадала. А толку? Знать — значит мочь. А я знала, но не смогла. Эх, ты, сыщик-прыщик! — ругала я себя.

— Расскажите, как всё это произошло? — попросила я.

— Случайность! Нелепая случайность, — горько недоумевал руководитель модельного центра. — Мы так беззащитны в этом мире. Врачи стремятся жизнь человеку продлить, даже хотят сделать его бессмертным, — пустился он в философские размышления. — Да любой кирпич, упавший ему на голову, сведёт на нет все их гениальные старания. Вот, пожалуйста, автомобили. Удобно, быстро, комфортно. А сколько людей из-за них гибнет. Правда, Мура была взволнована и даже очень и, наверное, нарушила правила…

— Она села за руль?

— Нет, перебегала дорогу.

— А что её так обеспокоило?

— Не знаю. Примчалась ко мне, вся взъерошенная, бледная: «Веничка, миленький, отпусти меня на часок, позарез нужно!» — он сделал паузу и объяснил. — У нас тут демократические отношения.

Я пожала плечами и помотала головой, мол, без проблем.

— Я, естественно, отпустил, думал, потом всё объяснит. Уже не объяснит, — печально произнёс Веничка.