Тшай планета приключений.

Не помня себя, Рейт уже мчался по степи в седле скакуна. Его побудил к действию глубокий подсознательный стимул. Теперь, когда скакун покрывал степь громадными прыжками, он изумлялся рефлексам, заставившим его отшатнуться от вожатого и броситься в седло. «Что сделано, то сделано», — утешал он себя с каким-то горьким удовлетворением. По-видимому, плачевная судьба прекрасной рабыни была для него важнее собственных бед.

Иланты уехали недалеко — до небольшой песчаной площадки под накренившимся валуном, в ложбине между холмами. Когда прибыл Рейт, девушка стояла, в смятении прижавшись к отвесной каменной глыбе. Иланты только закончили привязывать скакунов. «Чего тебе? — недружелюбно спросил один. — Прочь отсюда! Мы собрались проверить качества каттской девицы».

Другой похабно рассмеялся: «Ей полезно будет заранее поучиться женским таинствам!»

Рейт предъявил пистолет: «С радостью прикончу любого — или всех, вместе взятых». Он подозвал девушку жестом: «Иди сюда».

Иланты молча стояли, их черные усы понуро повисли. Девушка медленно взобралась на седло перед Рейтом. Он натянул поводья и повернул скакуна, направив его вниз по ложбине. Девушка глядела на Рейта с непонятным выражением — хотела было что-то сказать, но промолчала. Иланты оседлали скакунов и пронеслись мимо, погоняя короткими выкриками, гикая и ругаясь.

Жрицы стояли у въезда на двор караван-сарая, обозревая степь. Увидев четыре фигуры в черных облачениях, Рейт придержал скакуна. Монахини тут же принялись делать повелительные жесты, приказывая ему приблизиться.

Девушка с отчаянием проговорила: «Сколько тебе заплатили?»

«Нисколько, — сказал Рейт. — Я действую по своему усмотрению».

«Отвези меня домой! — умоляла девушка. — Возьми меня в Катт! Мой отец заплатит гораздо больше — все, что попросишь!»

Рейт указал на черную линию, шевелившуюся на горизонте: «Боюсь, это зеленые часчи. Пора возвращаться».

«Мерзкие бабы схватят меня, и опять посадят в клетку!» — голос девушки дрогнул. Ее самообладание — или безразличие — стало пропадать. «Они меня ненавидят, они что-то замышляют... что-то отвратительное! — она протянула руку. — Вот они идут! Пусти меня!»

«Одну? В степь?»

«Лучше в степь!»

«Я не подпущу их к тебе», — сказал Рейт. Он медленно подъехал к караван-сараю. Жрицы ждали в проходе между выходами скал. «Благородный человек! — воззвала мать-настоятельница. — Ты совершил достойный поступок! Ее не успели осквернить?»

«Не ваше дело!» — огрызнулся Рейт.

«Как то есть — не наше? Разве можно так отвечать?»

«Она принадлежит мне. Я отнял ее у трех бойцов. За возмещением ущерба обращайтесь к ним. Моя добыча остается за мной».

Жрицы от души расхохотались: «Смотри, как возомнил о себе, распетушился! Верни нашу собственность, или худо тебе придется! Мы — жрицы-монахини святилища Женских Таинств».

«Если вы посягнете на меня или на мою добычу, в ваше святилище доставят четырех мертвых монахинь», — сообщил Рейт и проехал мимо, во двор. Жрицы уставились ему вслед. Рейт соскочил с седла, помог девушке спешиться. Теперь, наконец, он понял, почему инстинкт заставил его броситься за илантами вопреки здравому смыслу.

«Как тебя зовут?» — спросил он.

Девушка задумалась — словно Рейт задал ей сложнейшую из загадок, и неуверенно ответила: «Мой отец — господарь Синежадентного дворца». Помолчав, прибавила: «Мы из касты Эгис. Иногда меня именуют Синежадентной Розой, а в незначительных случаях — Розой Красоты или Розой Катта... Мое цветочное имя — Иилин-Йилан».

«Довольно запутанная система», — заметил Рейт, на что девушка кивнула, как будто ей этот вопрос тоже представлялся чрезмерно усложненным.

«Как тебя зовут друзья?»

«Это зависит от их касты. Ты высокороден?»

«О, разумеется!» — отвечал Рейт, не видевший ни малейшей причины претендовать на низкое происхождение.

«Каковы твои намерения? Если я твоя рабыня, то дружеским именем пользоваться не пристало».

«У меня никогда не было рабынь, — сказал Рейт. — Искушение велико. Но я предпочел бы называть тебя дружеским именем».

«Тогда можешь звать меня Розой Катта — это формальное дружеское имя. Или, если хочешь, цветочным именем — Йилин-Йилан».

«На том и порешим — по крайней мере на ближайшее время», — Рейт оглядел огороженный двор и, взяв девушку за руку, отвел ее в зал караван-сарая, к столу у задней стены. Здесь он рассмотрел ее — Йилин-Йилан, Розу Красоты, Розу Катта: «Честно говоря, не понимаю, что мне с тобой делать».

На дворе жрицы в чем-то убеждали вожатого каравана, слушавшего спокойно и вежливо.

Рейт сказал: «Решение вопроса может от меня не зависеть. Я не уверен в правомочности своих действий».

«В степи нет законов, — ответила девушка, — здесь правит только страх».

К ним подошел Траз. Смерив девушку взглядом, он составил неблагоприятное мнение: «Зачем она тебе?»

«Хотел бы, по возможности, отвезти ее домой».

«Отвези меня — и ты никогда ни в чем не будешь нуждаться! — серьезно сказала девушка. — Я из знатного рода. Мой отец выстроит тебе дворец».