Тщательная работа

Местная жандармерия сделала все необходимое, чтобы обеспечить сохранность места, а «идентификация» выехала в полном составе. Выбранный уголок был тихим, в отдалении от гуляющих, легкодоступен с дороги, что позволяло предположить, что Коттэ могли убить где-то еще, а тело перевезти потом. Техники работали уже некоторое время под светом мощных прожекторов, подключенных к электрогенераторам, прочесывая местность в поисках возможных улик, прежде чем группа, которой поручена эксгумация, сможет выдвинуться и приступить к работе. К 21 часу по-настоящему похолодало. В свете прожекторов и мигалок, синие вспышки которых высвечивали пробивающуюся листву, ночной лес превратился в причудливое видение. К 22 часам труп эксгумировали без всяких сложностей.

На нем был бежевый костюм и светло-желтая рубашка. Едва тело извлекли из ямы, стало очевидно, что Коттэ получил пулю в голову. Чисто сработано. Камиль взял на себя оповещение жены и присутствие на опознании, Мальваль должен был явиться на вскрытие.

Среда, 16 апреля 2003 г.

1

— Я попрошу одного из своих сотрудников снять с вас показания, мадам Коттэ. Однако я должен задать вам вопрос…

Они стояли в холле морга. По обыкновению, Верховен держался на небольшом расстоянии, чтобы иметь возможность смотреть на нее, не сворачивая себе шею.

— Кажется, ваш муж был большим любителем детективных романов…

Каким бы странным ни выглядел вопрос, ее он, похоже, не удивил.

— Он только их и читал, да. Он читал то, что способен был понять.

— Не могли бы вы рассказать мне об этом поподробнее? — попросил Камиль.

— О, знаете ли, мы уже давно вообще не разговаривали. А редкие беседы в основном не касались нашего круга чтения.

— Извините меня за этот вопрос… не был ли ваш муж человеком жестоким? Я хочу сказать, с вами он никогда…

— Мой муж не был человеком смелым. Он был достаточно… физиологичен, конечно, несколько груб, без сомнения, но не в том смысле, на какой вы намекаете.

— А точнее, в сексуальном плане каким мужчиной он был? — резко спросил Камиль, которого уже начали раздражать все эти разглагольствования с недомолвками.

— Из быстрых, — ответила мадам Коттэ, решительно настроенная противостоять его раздражению. — Я бы даже сказала, молниеносный, если память мне не изменяет. Без отклонений. Ограниченное воображение. Даже до простоватости. Скорее оральный, в меру содомит, что еще сказать…

— Полагаю, достаточно…

— Раннее семяизвержение.

— Спасибо, мадам Коттэ… Спасибо…

— К вашим услугам, мсье Верховен, обращайтесь. Всегда приятно поговорить с джентльменом.

Камиль решил поручить допрос Луи.

2

Камиль пригласил Луи и Ле-Гуэна пообедать.

На Луи был красивый темно-синий костюм с маслянистым черным отливом, рубашка в чуть заметную полоску и галстук цвета летней ночи с расположенным идеально по центру узла значком какого-то английского университета. Ле-Гуэн всегда смотрел на Луи как на антропологическую диковинку. Его по-прежнему изумляло, что человечество, мало-помалу исчерпавшее все возможные комбинации, еще способно порождать подобные экземпляры.

— На данный момент, — говорил Камиль, приступая к порею, — у нас три преступления, три книги и двое исчезнувших.

— Плюс пресса, судья, прокуратура и министр, — добавил Ле-Гуэн.

— Если пересчитывать все неприятности, ты прав.

— «Ле Матен» вчера слегка всех опередила. Потом к ней подтянулись главные силы, ты видел.

— Не могу сказать, что это моя любимая газета, нет…

— И ты не прав. Если так и дальше пойдет, твой Романист получит Гонкуровскую премию, причем единогласно. Мне только что звонила судья Дешам. Ты будешь смеяться…

— Вряд ли.

— …похоже, министр «взволнован».

— Взволнованный министр? Ты шутишь?

— Вовсе нет, Камиль. На мой взгляд, взволнованный министр — это само по себе волнующе. И потом, министерское волнение нам на пользу. Все, что вчера еще казалось невозможным, сегодня становится первоочередным. После обеда у тебя будет новое помещение и подкрепление.

— Я могу выбирать?

— Не до такой степени! Волнение не означает щедрость, Камиль.

— Я иногда путаюсь в словах. Итак?

— Дам тебе троих. Скажем, на шестнадцать часов.

— Значит, на восемнадцать.

— С точностью до двух-трех минут, да.

Все трое некоторое время молча продолжали есть.

— И все-таки, — рискнул наконец Луи, — учитывая ваше заявление, кажется, мы некоторым образом снова в игре.

— Некоторым образом, — кивнул Камиль.

— Этот тип держит нас за яйца, — сказал Ле-Гуэн.

— Жан! Мы здесь все джентльмены! По крайней мере, так утверждала мадам Коттэ сегодня утром.

— Что она за дамочка? — Камиль поднял глаза на Луи.

— Умная, — сказал Луи, пригубив вино. — Из хорошей семьи. Она давно практически не жила с мужем в полном смысле слова, они просто существовали рядом. Они изначально не принадлежали к одному кругу, а с годами расхождение становилось все больше. Она не очень осведомлена о его личной жизни, они игнорировали друг друга.

— Ну, ей без труда удавалось быть умнее мужа. Редкий был козел… — добавил Камиль.