Тщета: Собрание стихотворений

Очень приятно – залечь средь хлама – и
жмурить разнеженные глаза.
Очень занятно оно, то самое,
щурится на меня из-за
ширмы: «и чего она всё мечется?
ишь, бормочет: не найти, хоть брось».
А помнишь, недавно, с черной лестницы
ты вошел, больной, тощий насквозь,
и сказал: «камешки несъедобные,
шубка не теплая, а потому
пустите меня к себе, очень неудобно и
плохо маленькому одному».

Вот и живем, и довольно дружно мы,

ссоримся подчас, ежели ты
книжки мои своими игрушками
воображаешь и рвешь листы.
Я и досадую: вот убожество –
нянчиться с ним, свалишься пока!
Но он не один — многое множество
смотрит из щели его зрачка.
Тянутся ко мне сквозь него – травами
с прежних дорог и с родных могил –
полузамученные забавами
тех, кто беспомощных не щадил.
Голые крылья, клювики цапкие
всех птенцов, выпавших из гнезда,
все беззащитные руки и лапки
тянутся, через него, сюда.
В нем, сквозь него, я тоже вот с этими,
кто одни, я с теми, кто ничьи,
общими связаны мы приметами:
у них, как у меня, нет семьи.
А болести – пусть, в теле как цвель они,
но пойдемте вон к той душистой ветле:
выеден ствол, а ветви все зелены,
иначе нельзя – гнездо в дупле.

И у нас с тобой нечто подобное:

звереныш, детеныш – не пойму,
иначе нельзя – очень неудобно
и плохо старенькому одному.

Примечание

Вам отвечу, кто суть высокопарно

прячет за чьи-то высшие права:
сантиментально? нет – гуманитарно,
если к вам еще дойдут слова.

13.I.1937

IV. «Снег, все улицы заметающий…»

Снег, все улицы заметающий,
Читать надоело до оскомины,
Жмусь у печки, перебираючи
Не четки, не карты – п

омины.

Палисадник, сумерки-памерки,

Снежинки – или вишень цветение,
Шаги – или вздохи – замерли,
Туман – или наваждение.

Прошло – а было так недавно,

Прошло – и стало так давно.
А пляшет, кружится исправно
Постылых дней веретено.

И, хоть ни холодно, ни жарко

Ни от добра, ни от греха,
А жизнь, сухая перестарка,
Всё рядится для жениха.

Напрасно, бедная, пойми ты:

Хоть ешь и пей на серебре,
Не зацветут твои ланиты
Снежком на утренней заре.

И то, что смолоду хотело,

Пленяло, заворожено,
Как цветень вишень облетело
Давным-давно, давным-давно.

А всё же – остудила древность

Когда-то огненную кровь,
Не ранит страсть, не жалит ревность,
Но не мертва твоя любовь.

Она подспудна, потаенна,

Она стара, она страшна,
Как ночь – слепа, как день – бессонна,
Всё ближе к вечности она.

И у порога, где безгласна

И недвижима красота,
Она как молодость прекрасна,
И безрассудна, как и та.

Снег и снег, идет нескончаемый,

Хватило бы до весны и глетчеру.
Что же, погреемся за чаем мы,
Надо бы протопить к вечеру.

22.I.1936