Цианид

Вот откуда в нем этот стиль, эта уверенность, эта гипнотическая раскрепощенность и легкость, с которой он вливался в любое общество. Он просто знает, что такое большие деньги. А деньги всегда делают людей расслабленными и уверенными в себе – как крепкий алкоголь.

Джун приметил меня раньше, чем Митчелл. Выходил из подсобки и наткнулся на меня. На старике был фартук с нарисованными на нем атлетическими «кубиками» и нелепая бумажная конусообразная шляпа именинника. Не будь я по уши залита гормонами стресса, непременно рассмеялась бы.

– Вау! Я сейчас ослепну от твоей красоты, милая Несса! – воскликнул он и поцеловал меня в обе щеки.

– С днем рождения, Джун, – проговорила я, обнимая его. – Пусть исполнятся все мечты.

– Да куда ж они денутся, мать их! Спасибо, что пришла! Митчелл все ждет тебя! Митчелл! Сынок! Ты только глянь, кто тут!

Я замерла на месте, как будто туфли намертво приклеились к полу – ни шага не могла сделать вперед. Митчелл поднял голову и увидел меня. Все вокруг медленно закружилось и поплыло. Я схватилась за плечо Джуна, чтобы не грохнуться. Комок подкатил к горлу – большой и колючий.

Митчелл подошел ко мне, глядя так, будто не узнавал. Обнял и прошептал на ухо: «Ну наконец-то. Господи, я так тебя ждал. Какая же ты красивая…»

Слезы стояли в глазах, мне пришлось запрокинуть голову, чтобы не пролить их. Внезапно на меня накатило страшное онемение и непонятная слабость во всем теле. Будто я лежала в горячей ванне и пила вино бокал за бокалом – вот такая сильная слабость. Захотелось просто забыть обо всем, что я узнала. Отодвинуть, замести в самый дальний уголок и больше никогда не возвращаться к этому. Рука Митчелла покровительственно легла на мою голую спину, медленно поглаживая, лаская. Если одно прикосновение могло сделать меня абсолютно невменяемой, то это было именно такое прикосновение. Его губы коснулись моей шеи – горячие и истосковавшиеся.

А потом он крепко обнял меня за талию и представил всем на вечеринке.

Как свою девушку.

И я ничего не сказала в ответ. Не остановила его. Не схватила его за руку, требуя подробного рассказа о его прошлом. Не завопила: «Вообще-то все кончено, и ты сам в этом виноват!» Я просто не смогла уничтожить этот момент, когда Митчелл с сияющими глазами знакомил меня со своими друзьями – с такой гордостью, будто я была знаменитостью. Этот мужчина источал такие сильные магнетические чувства ко мне, что только самая бессердечная и жестокая сука смогла бы прилюдно отвергнуть их.

Я не была такой.

Я была мягкой и сентиментальной, поэтому позволила ему обнимать себя, ухаживать, баловать, кормить меня с ложечки, подливать мне соджу, целовать меня так, что подкашивались колени. А внутри оплакивала нас, тихо и горько. Как будто снова была юной, несмышленой девочкой, и мне только что вдребезги разбили сердце.

* * *

Я напилась на вечеринке. Хватала бокал за бокалом, пока ноги не перестали держать. Смеялась как ненормальная над шутками незнакомцев. Танцевала до упада. Флиртовала с Митчеллом так грязно, что он чуть не утащил меня в туалет, чтобы урвать пару поцелуев. Он думал, что я счастлива. А я пыталась залить свою боль и забыть обо всем, что узнала. Мы с ним часто выходили курить, и я не трезвела даже на холодном ветру. Наоборот, все больше увязала в его голодном взгляде, прикосновениях и чувстве обреченности.

– Больше не надевай это платье, потому что у меня непрекращающийся стояк, который я не знаю, как унять, – прошептал мне Митчелл, когда мы вышли на улицу, в темный переулок, что начинался сразу за черным входом.

– Тогда, может, нам как-то стоит решить эту проблему? – спросила я, касаясь пальцем его ширинки.

Я была так пьяна, что могла бы даже трахнуться с ним напоследок. Идея не пугала, наоборот, казалась отчаянно прекрасной и романтичной. И плевать, что он – наркокурьер, и плевать, что отсидел два года. Я знала, что обманываю себя, но во мне было слишком много алкоголя, чтобы подумать обо всем как следует.

Митчелл ничего не ответил. Завернул меня в свою куртку, чтоб не мерзла, прижал к стене и медленно, ласково запустил мне руку под платье.

«Меня тошнит от этой фальшивой любви, такой фальшивой любви» [16]– громыхало из ресторана.

Я смотрела Митчеллу в глаза, а он смотрел на меня. Его пальцы проникли под мое белье, поглаживая и дразня. «Я хочу быть хорошим парнем только для тебя. Я захвачу мир только для тебя…»

Я прижалась к его губам и внезапно разревелась – так тяжело, что он застонал от шока.

– Все будет, Несса. У нас все будет, – повторял он, должно быть решив, что я расстроена нашими проблемами в интимной жизни.

– Ничего не будет, – пробормотала я, размазывая слезы и не в силах смотреть на него. – Потому что я знаю, кто ты. Я все знаю, Митчелл. Про твое прошлое, твою судимость, про все.