Цианид

Я чувствовала себя всесильной. Будто всю жизнь была простой смертной, но внезапно открыла в себе магические способности, причем колоссальные. Я не была неумелой. Не была бесчувственной и холодной. Все, что Дерек говорил обо мне и моей сексуальности, – «Твой рот – как прорезь для пуговицы – такой же несексуальный, я будто трахаю школьницу или куклу», – все было ложью. Ему просто нравилось раздирать в клочья мою психику. Он не мог возбудиться, пока не видел слезы и страх. Он банально питался моей кровью и плотью, как вампир.

Митчелл вдруг отстранился так резко, что я чуть не потеряла равновесие. Мне показалось, что я сделала ему больно. Но нет – в его глазах не было боли, только блаженство.

– Я не знаю, как ты отреагируешь… Не хочу сделать что-то не так… – пробормотал он хрипло, останавливая мою ладонь.

– В чем дело?

– Я больше не в силах сдерживаться, но… Давай я продолжу сам… Ты не должна.

– Почему? – спросила я непонимающе. – Я что-то делаю не так?

– Господи, нет, ты делаешь все идеально, – сказал мне он. – Но твое лицо в опасной близости от… того, чем все закончится.

И тогда до меня дошло. Он был готов защитить меня от всего, что могло уязвить или обидеть. Он хотел, чтобы близость больше никогда не стала для меня унижением. Но не успел понять мои границы и теперь был в замешательстве.

– Ты можешь кончить на меня, – сказала я, снова ласково прикасаясь к нему. – Если я правильно тебя поняла.

– Ты не против?

– Нет, – сказала я, глядя ему прямо в глаза.

Я оценила его аккуратность и то, что он вообще озаботился этим. Дерек никогда бы не спросил. Ему бы это даже в голову не пришло.

«Можно?», «Ты не против?», «Ты хочешь?», «Тебе нравится?», «Как ты относишься к…?» – это были вопросы, присущие здоровым отношениям. И они были так же прекрасны, как здоровые отношения. И я радовалась им, как нищий обрадовался бы драгоценностям.

На этот раз мы дошли до конца. Я парила над землей, когда он излился. Радовалась, что смогла зайти так далеко.

Почти до рая.

Глава 24 Смертельная доза

Однажды ты проснешься с любовью своей жизни в одной постели. Вы приготовите блинчики, сварите кофе, и все будет хорошо.

Я бы хотела услышать эти слова раньше, в самые мрачные моменты жизни, потому что в этих словах – пророчество. В этих словах – энергия, которая может подпитать, когда все остальные ресурсы на исходе. Эти слова так просты, но в них так много надежды.

Послушай, ты проснешься с любовью своей жизни!

Поверь, все правда будет хорошо!

Мы проснулись в одиннадцать. Голые и счастливые в хаосе смятых простыней. Нажарили блинчиков и сварили кофе. Митчелл протянул мне банку абрикосового джема и подлил сливок в чашку. Я закончила намазывать тосты сливочным маслом. Мы сели и стали есть, глядя друг на друга влюбленными глазами. Солнце освещало всю кухню, залило стены и пол, и всю мою жизнь.

– Я съем тебя завтра, – сказал Митчелл, стирая с моей губы каплю джема и облизывая палец. Сказал это с абсолютно серьезным лицом, только в глазах прыгали чертики. Потом он коснулся моего подбородка и спросил: – Вчера в душе… Все было хорошо?

– Да, – сказала я. – Когда я с тобой, мне нравится близость. Ты показал мне другой мир, в котором я раньше никогда не была… В моей голове часто звучит голос Дерека, который говорит мне гадости. Они возбуждали его. И большинство из них я помню. Но когда я с тобой, мне хочется все забыть все и начать жить с чистого листа.

Митчелл наклонился и поцеловал меня. У его губ был вкус абрикосового джема.

– Не верь этому голосу. Все, что он говорит, – ложь. Жалкая попытка затащить тебя на то дно, где он жил и царствовал.

– Я постараюсь.

– Слушай меня, окей? – попросил он. – А я говорю тебе, что ты прекрасна, Ванесса Энрайт. Все в тебе. Твои чувства, твои мысли, твое тело, твоя деликатность, и смелость, и душа. Глядя на тебя, я испытываю только одно неприятное чувство – страшное сожаление, что не встретил тебя раньше.

– Можно мне записать твой голос на диктофон и слушать, когда мне плохо?

– Можно. А лучше приходи ко мне, я буду повторять все это, пока тебе не станет лучше.

– Ладно.

Митчелл подмигнул мне и поднялся. Его пресс и дорожка волос, исчезавшая за ремнем, оказались прямо перед моим лицом, и все, что случилось вчера в душе, вдруг вспомнилось с новой силой. Какой была его кожа на вкус, и как он стонал, пока я ласкала его. Его стоны – это то, что отныне я бы хотела слышать каждый день.

– Хватит поедать меня глазами, мисс Энрайт. Ваш взгляд меня заводит, а мне пора ехать к Джуну. И желательно сделать это без стояка, – сказал Митчелл.

– Да не смотрю я на вас, мистер Макферсон.

– Врунишка.

– Просто вспомнила, как сладко ты стонал вчера.

– Даже гранитный обелиск застонал бы, уж поверь, – рассмеялся он.

– Мне это понравилось. Заставлять тебя стонать.

– Тогда мы созданы друг для друга. – улыбнулся он.

* * *