ЦИФМИН

– Может быть, мы заодно внедрим еженедельный отчет о расшифровках? Для нужд отдела, так сказать, чтобы ничего не потерялось. Мы так сможем отслеживать тенденции в запросах «Управленца».

– А что, отличная мысль. Вот, коллеги, учитесь у Алексея: человек не штаны в офисе протирает, а генерит полезные идеи!

Федор с опаской посмотрел на друга – лицо Петра стало буквально пунцовым от злости.

– Ну что, раз ни у кого глобальных возражений нет, тогда приступим, – продолжил Пустохвалов. – Иван Тихонович, какие ваши мысли насчет больничного?

– Кхм, ну, значит… С этим сложно теперь, уже просто так не выписывают. Нужно тесты проходить, еще какую-то херобору…

– А вы спросите у Леры, она в курсе должна быть, – вдруг сказал Куницын.

– В с-смысле?

– Да ладно тебе, Лер, все в курсе, что ты больничный в феврале брала, чтобы к родственникам съездить.

– Но они болеют… мне нужно было…

– Так тебя никто ни в чем не обвиняет! Просто расскажи, как ты систему обдурила, нам сейчас это реально нужно.

– Куницын, завали ебальник! – прорычал Федор.

– Так, стоп, бл! – Кокорев замахал руками. – Разошлись тут!

Пустохвалов снял очки и помассировал веки.

– Про то, что больничный был фальшивым, я, признаться, не знал. – Федор бросил испепеляющий взгляд на Куницына. Тот отвернулся. – Если дела семейные, то, конечно, можно понять. Лера, ты напиши мне потом объяснительную неформальную, ну, просто чтобы я в курсе был. И впредь предупреждай, если что-то такое… Иван Тихонович же тоже не знал?

Кокорев покраснел и потупил взгляд, но Лера тихо сказала:

– Нет.

– Ну, вот видишь… Нехорошо. Впрочем, ладно, не так это и важно. Главное сейчас – решить нашу общую задачу. Расскажи, как ты прошла тест?

– Это не очень сложно, – тихо сказала Лера. – Сами вопросы я не помню, но суть не в них, они каждый раз новые. Главное – не путаться в ответах. Большой уровень боли тоже лучше не указывать, «девять-десять» – это госпитализация, врач обязан вызвать «скорую». Оптимально где-то «шесть-семь», но тогда не надо в ответах отмечать, что боль нестерпимая, иначе программа выявит несоответствие. Но это если речь о тесте на «боль», про другие я не знаю… Наверное, можно поднять температуру, давление.

– Здесь важно не промахнуться… Леша, ты уверен, что не облажаешься с тестом?

Куницын занервничал.

– Ну, я не знаю, Виталий Алексеевич, я раньше никогда его не проходил… Если я бы мог потренироваться…

– М-да, Леша… Как же мы это отрепетируем, когда вопросы все равно будут новые? Нет, так рисковать мы не можем. Думаю, наш выбор – высокое давление. Иван Тихонович, ты же суворовец, преподашь бойцу основы строевой подготовки?

– Так точно!

– Тогда я тебя очень прошу, вместо обеденного перерыва погоняй Лешу где-то за периметром. Так чтобы он к врачу пришел уже в кондиции.

– Погоняем, отчего же не погонять, – ухмыльнулся Кокорев.

Федор с Петром ехидно переглянулись.

– Виталий Алексеевич, я, наверное, просто неправильно выразился… Конечно, я справлюсь с тестом! Я просто раньше его не проходил, поэтому высказал сомнение…

– Леша, Леша, Леша! – Кокорев шутливо приобнял Куницына и повел его в кабинет начальства, куда уже успел уйти Пустохвалов. – Ты не переживай, короткая пробежка – и ты будешь в лучшем виде! И не надо никаких тестов!

Перед тем как скрыться за дверью, Кокорев подмигнул Лере.

* * *

До обеда Лера не произнесла ни слова. Только распечатала объяснительную и занесла в кабинет к начотделу. Однако в столовой она буквально взорвалась – досталось и Пустохвалову, и Кокореву, и Куницыну, особенно последнему. Раньше Федор никогда ее такой не видел.

– Сволочь! Скотина! Какого черта он сказал про мой больничный?! При Пустохвалове! А Иван Тихонович-то хорош! Стоял, как нашкодивший школьник, ни слова не сказал, хотя сам же меня и отпустил! Как нас с говном мешать за любую провинность – так он смелый, а как малейшая угроза его заднице – сразу хвост поджал!

От Лериной гневной тирады Федору стало не по себе. Петр же, напротив, явно находил ситуацию забавной. Он так трясся от беззвучного смеха, что в какой-то момент у него из носа закапал только что выпитый столовский компот. Сидевшая напротив Надя Петрова скорчила полную отвращения гримасу и даже зачем-то приподняла поднос, как будто Петр мог его забрызгать. Лера тоже наконец обратила внимание на веселый настрой друга. Это вызвало у нее новый приступ ярости. Петр меж тем все никак не унимался, из глаз у него лились слезы.

– Петя, я что, что-то смешное сказала? Ты чего веселишься?

– Лера… Я не… Это по другому поводу!.. Вспомнил… старую шутку!..

– Ах, шутку, ну расскажи же ее всем, поделись! Мы же все хотим посмеяться, правда?!

– Ну ладно тебе, Лер, прекрати, – сказал Федор. – Куницын, конечно, сволочь, но, с другой стороны, он сейчас из-за своей тупости кроссы бегает вместо обеда. А гоняет его Кокорев, в этом плане справедливость восторжествовала.

– Если бы справедливость, как ты, Федечка, говоришь, «восторжествовала», Кокорев бы бегал вместе с ним! И с Пустохваловым заодно!

Федор поднял ладони, показывая, что сдается.