Цифровиком и клавишей, или про энскую журналистику (СИ)

Катя, историк по образованию, перебралась в филиал городского музея, того самого, с мамонтом и сарматками. Я остался единственным пишущим. Некоторые колонки вёл Игорь, изредка писала Суренина, но основное текстовое наполнение приходилось выдавать на-гора мне.

По причине полной занятости я и редакторскому совету не внимал, работу не подыскивал. И ещё - по причинам солидарности с остатками коллектива и пофигизма. В принципе, понимал, что если уйду - и без меня дотянут, доскрипят. Выкрутятся. Но всё равно как-то неудобно. Вроде, предательство. Хотя какое, на фиг, предательство, когда начальство само выпроваживает? Ну и пофигизм, да. Может, рассосётся как-нибудь? В смысле, не газета рассосётся, а наоборот, проблемы.

Но проблемы не рассасывались, и каждый месяц работы грозил стать последним.

Напрашивается какой-то итог. Прощальное слово о первой моей газете. Смешанные чувства - вот что осталось на память от неё. Что-то она отняла, что-то дала взамен. Отняла порядочный кусок жизни - как ни затёрто звучит такая фраза. Дала тот самый опыт-автоматизм. Ещё - умение выражаться короче, без лишних деепричастий. Людей, с которыми было интересно. И ощущение общности, общего дела - всё-таки было и оно. Всё-таки несмотря ни на что считал я "НЦ" "своей" газетой. Про нынешнюю так не скажу.

Как я был предателем

В конце концов Суренина официально объявила дату закрытия газеты. Другую работу надо было искать в срочном порядке. Но я не пошевелился и тут.

Зато пошевелились другие. За моей спиной чуть не интригу мадридского двора наплели. И в результате я угодил в пресс-службу городской администрации.

Пресс-службы всех мастей журналистов в свой штат привлекать любят. Но не все журналисты с охотой туда идут, только некоторые - из тех, для кого главное, что местечки эти хлебные более-менее. Во всём остальном газета и пресс-служба - разные стороны баррикад. Поэтому, когда начальница пресс-службы энской администрации Коневодова после очередного чиновничьего совещания подошла ко мне и предложила занять вакантное место, я промямлил что-то невнятное и удалился с негодованием в душе. Настоящим предателем стать? Ну уж нет!

Суренина, как оказалось, о предложении из "вражеского стана" знала заранее. Больше того - уже дала понять Коневодовой, что я к ней под начало перейду. Прямо сейчас, не выжидая последнего месяца, который должна ещё была прожить "Цивилизация". Пресс-служба в рабочей силе нуждалась остро - обе девочки-сотрудницы дружно ушли в декрет, и начальница осталась одна на поле боя. Когда я выразил желания "пойти на дно" вместе с родной газетой, Суренина только головой покачала скептически: горячку порешь, молодой человек.

Я, впрочем, ещё посопротивлялся. Но "Цивилизация" разваливалась на глазах - не хуже чем пароход "Титаник" в одноимённом фильме. А после двадцати пяти лет сесть родителям на шею ещё позорнее, чем после института. Скрепя сердце я смирился с клеймом предателя и пошёл на собеседование.

Стоило сей процедуре начаться, как Коневодова взбесила меня джинсами. Точнее, тем, что муниципальному служащему джинсов носить не следует. Я виду не подал, но как человек, из джинсов не вылезающий, недобрую мысль затаил: "Развернусь, уйду, и не увидят меня здесь".

На втором этапе собеседования, который проходил уже не в пресс-службе, а в отделе кадров, взбесила меня начальница вышеозначенного отдела по фамилии Короткоухина. Коневодова про неё заранее предупредила, что она - змея, и с ней надо осторожно, ни слова лишнего.

Змея или нет, мне она не угодила тем, что начала расспрашивать про плюсы и минусы моего характера. Но я ведь уже твёрдо решил развернуться и уйти, поэтому врать не утрудился, выложил Короткоухиной правду в глаза: главный минус - трудности с общением. Похожая на обезьянку начальница кадров округлила глаза: "А как же вы тогда в журналистике работали?" А вот так и работал.

Третьим взбесил принявший собеседническую эстафету от Короткоухиной первый заммэра.

Зама этого журналисты между собой иначе как "Гриша" не называли, меня он всего на два года старше был. То есть до первозамской должности как бы вообще не дорос - а вот посадили. Недавно ещё я на этого Гришу во время совещаний с обычным корреспондентским скепсисом поглядывал - ну-ну, мол, плети, плети. Да ещё как плетёт-то - запинается. А я потом в статьях его заикание в более-менее приличные фразы превращаю. И вот этот Гриша теперь - мой потенциальный начальник? Хмурится с деловым видом, вопросы задаёт про образование, про то, как будущую работу себе представляю... Я в ответ лепил, что бог на душу положит - лишь бы скорее отвязаться и из администрации свалить.

Вернувшись в редакцию, Сурениной так всё и объяснил - про джинсы и про Гришу. Видимо, придётся всё-таки не бежать с корабля, а покидать его последним. Редактор поусмехалась.