Цифровиком и клавишей, или про энскую журналистику (СИ)

Может, и не другие, а просто надзор за переходом установлен. А останки энской галереи - ничейная зона, эдакая чёрная дыра посреди города. Вот и оправдываются градоначальники, один другого на посту сменяющие: не знаем, что делать, ума не приложим. Трасса-то федеральная. А федералы почётную обязанность переход содержать кому-то передали, а этот кто-то ну ни в какую исполнять её не хочет. А город на себя её взять полномочий не имеет. Или желанием не горит - невольно додумываешь.

Жалуются горожане в газету на печальную судьбу моста. Мы - к тем же чиновникам за комментариями. За теми же: трасса федеральная, организация не исполняет, город не может. Хоть не про белого бычка сказка, но по аналогичной схеме.

Так и идёт: одни горожане жалуются, градоначальники оправдываются, мы пишем, переход с помощью других горожан рушится.

Палата номер...

Безумную публику в газеты тянет как магнитом. Наверное, вокруг каждого печатного издания своя группа редакционных сумасшедших образуется. Называем их так не оттого, что очень уж мы злые или все из себя умные. А просто называем, и всё. Ну и бывает, конечно, разозлишься мысленно. Три текста висят, сдавать надо, на четыре мероприятия бежать - а тут придёт посетительница, сядет напротив, сообщит доверительно: "Знаете, у нас соседи по ночам в своей квартире чем-то стучат..."

Но это так, единичный случай. Такие - повозмущаются на соседей-стукачей и уйдут. Хуже категория безумцев регулярных. Эти в газету наведываются периодически. С особенным постоянством - весной и осенью.

В "Цивилизации", если не считать доморощенных поэтов и писателей, которые - особый подвид, и боксёра - автора текстов на тему "давайте верить в Бога и жить дружно", появлявшегося в редакции не слишком часто, регулярных сумасшедших имелось два: антисемитски настроенный историк Натанов и физик-энтузиаст. Не густо. Но ведь и штат работников был небольшой, толпы безумцев на своих плечах не потянул бы.

Почему Суренина с первого же визита и этих двоих культурно не отвадила, объясняется просто. Порой газете катастрофически не хватало материалов, а они оба писали. Да ещё как! Дай волю - все шестнадцать полос своими писаниями займут. Но Суренина большой воли не давала, к материалам этих "внештатных авторов" прибегала в самых крайних случаях. И установила жёсткую цензуру. Натанову результаты его копаний в останках и прахе революции полагалось очищенными от антисемитизма сдавать. С таким уклоном пусть на сайты пишет или в какие-нибудь печатные листки по интересам. Нам - только исторический аспект. В своём, личном видении, но - без эмоций. Натанов, похожий на разъевшегося самодовольного и недоброго Деда Мороза, облачённого в никогда не стираемый тренировочный костюм, маскировал раздражение ухмылочкой в бороду. Но сдавал, как велено, "без эмоций".

На физика тоже распространялась цензура, но другого характера. От него требовалось все свои сенсационные изыскания как можно проще излагать. Чтобы у горожан, от науки далёких, которые рискнут прочесть его статью, ум за разум не зашёл. Изыскания были грандиознейшие - возьми их на вооружение энергетическая отрасль, мы все на сто тыщ миллионов лет вперёд бесплатной энергией были бы обеспечены. Ну или что-то в этом роде. Я, как один из "далёких", всей глубины мысли нашего физика уяснить был не в состоянии. Даже притом, что он указаниям Сурениной тоже следовал и старался "проще".

Эти двое - безумцы чисто "цивилизационные". Натанов, правда, нарисовался раз в "Энском рабочем" после того, как я туда перешёл. Но здесь в его объёмах не нуждались, начальство его не приветствовало, а я тем более знакомства поддерживать не собирался. Так что Натанов с горизонта благополучно исчез.

Другое дело - краевед Чекмарёва. Эта уже из разряда безумцев не только газетных, а общегородских. Было дело, захаживала и в "НЦ". Но перестала, раздружилась с ней Суренина.

Случилось это так. Наваяла Чекмарёва книжку. Она их ваяет быстро, и ловко у спонсоров деньги на издание выклянчивает. А потом гордиться: смотрите, скольких книг я автор! Ну вот, состряпала очередную, попросила Суренину в газете прописать, какое сочинение значимое и для города важное. Суренина согласилась. Прописали. В другой раз является Чекмарёва, Суренина ей намекает что, может, она своё новое творение преподнесёт редакции. А та: да без проблем. Цена двести рублей. Суренина обиделась, и с тех пор Чекмарёву мы пиарить перестали. Зато "Энский рабочий" этим вовсю занимается. Чекмарёва здесь вообще себя как дома чувствует, давние связи у неё с газетой и прочные. Придёт в редакцию: "Устала. Отдохну у вас". Сядет и сидит. Ну ладно бы, просто сидела. А то возьмётся про свои дела краеведческие тараторить, или вовсе по телефону личные проблемы решать. Что в метре от неё работать пытаются - не столь важно. Ей на даче надо забор. Обзванивает строителей, кто подешевле сделает.