Цифровиком и клавишей, или про энскую журналистику (СИ)

Ровно половина интервью - восторженный рассказ о национальной кухне. Кроме кухонного Дня России имели место выставки детских рисунков, конкурсы чтецов из детского сада, конкурсы певцов - оттуда же. Энская культура. Даже мастер-класс, который начинающая преподавательница школы искусств для орущих, галдящих и малюющих что-то непонятное школьников проводит - тоже культура.

Блин, да что это вообще такое - культура? Извилистое что-то, неуловимое. Чем больше о ней говорят, тем её меньше. Ещё "духовность" из той же категории. Ничего бездуховнее нет, чем пустой трёп про духовность.

Театры - хорошо, красные человечки, может, тоже хорошо. Но нам хотя бы простой культуре научиться: толкнул кого нечаянно - извинись. И, блин, специально-то не толкай. Вроде, не стадо, не обезьяны.

Какие-то психологи - не помню, что проповедуют, случайная сетевая находка - всё проще объясняют. У них культура - антоним каннибализма. То есть, всё, что не каннибализм, то уже культура. Тут даже чак-чаки, блины и доводящие до нервного срыва бедную преподавательницу школьники приемлемы: не каннибализм - и ладно.

Про пользу и безнадёгу

Всё-таки хотя бы чуть-чуть, а надо журналисту верить, что статьями своими пользу людям приносит. Вот у нас Эльвира Степановна, ответственный секретарь, ветеран газетного труда, как будто бы вполне искренне верит. Газета горожанам помогать должна в чём-то разбираться, что-то решать, какой-то правды доискиваться. Пусть даже всей правды сами говорить не можем - всё равно чего-то кому-то должны.

Ну да. Должны. А где эту веру в высокую миссию печати взять, если вместо неё только неудобно до жути, что всяких серьёзных дядь и теть своими звонками и визитами от работы отвлекаешь? И куча обратных примеров, примеров бесполезности. Ну, как с теми дорогами, которые что до статьи не чистили, что после не стали чистить. Странно вообще, что кто-то всю эту газетную писанину ещё читает. Замечает, что вместо "лица думы" - "лицо главы города".

Бывают, правда, изредка статьи, которые небезразличны, которые получше написать хочется. О больном ребёнке, например. Призываешь средства на лечение за границей собирать. Тут просто так, без эмоций, по клавишам не отстучишь. Девочке шесть лет всего, а медицина отечественная приговор подписывает.

Или ещё - про приют для бездомных животных. Надо бы в городе приют, а то только отловить и усыпить ума хватает.

Но и за такими статьями - не польза, а сплошная безнадёга. На больной девочке только местные предприятия лишний раз попарились: вот, мол, и мы пятьдесят тысяч собрали. А ей почти миллион нужно. Приюта как не было, так и нет. Потому что нет спонсоров, а городу как бы двуногие обитатели, а не собаки с кошками важны. Ага. Как бы.

Редактор, вот, статьи "о людях" любит. О простых, и чтобы душевно. А мне всё не даётся этот жанр. Пишу волей-неволей, но в итоге не человек, а "учитель года", или "ветеран предприятия", или "чемпион по плаванию" получается. Не моя, видно, тематика.

Мафусаила порезали

На носу День космонавтики. В газете про то, что на носу, обязательно надо написать. Ира написала, как положено. Но это на вторую полосу, а на первой - дырка. Требуется сделать "глаз". "Глаз" - это такой маленький текстик на первой полосе на ту же тему, на которую дальше в газете большая статья есть. Обычно его сам же автор основной статьи пишет.

Но тут как специально Ира из кабинета отлучилась. Ответсек Эльвира Степановна, недолго думая, поручает мне: напиши чего-нибудь про космос. Именно таким вот текстом - "чего-нибудь".

Ладно, говорю, без проблем. Иринину статью, само собой, не читал, но примерно представляю, что там - Гагарин, 1961 год, человек в космосе. Раз уже есть, зачем, думаю, ещё и на первой то же самое жевать? Можно другое что-то, главное - про космос.

Вот что бы мне было про космос интересно? Ну конечно, чего там нового за последнее время наоткрывали.

Нахожу в Сети огромнейшую статью про последние открытия, газетную, но за авторством доктора наук. Урезаю раз в десять и во столько же упрощаю. На выходе - пять крохотных абзацев про неизвестное прежде излучение, про вновь открытые планеты, про самую старую звезду по имени Мафусаил. Сдаю.

Через минуту Эльвира Степановна с квадратными глазами прибегает:

- Нет, ну это зачем, это так всё сложно, так сложно!

Я решаю упереться:

- По-моему, совсем не сложно, куда уж проще.

Эльвира Степановна мнётся:

- Ну, потом как-нибудь, когда-нибудь дадим...

Я понимаю, что не дадут, не вписывается мой Мафусаил в формат "Энского рабочего". Зря над резкой докторской статьи потел. Изображаю дурака:

- Ну, раз этот текст к Ириному не подходит, может, Ира сама "глаз" сделает...

- Да, - оживляется Эльвира Степановна и поворачивается к Ире, которая уже вернулась в кабинет. - Сделай, Ир, простенькое что-нибудь.

Ира делает. В тысяча первый раз, да ещё дважды в одной газете - Гагарин, 1961 год, человек в космосе.

Потерянная труба