Цифровой, или Brevis est

А потом Арсен нашел двадцать четвертую концовку. Для единственного пользователя. Для себя. И это тоже была воплощенная мечта: «Что я сделаю с тобой, и как ты будешь наказан». Игра в игре, послание-проклятие: Арсену предлагались все муки отвергнутой любви, осмеяние, одиночество, долгая бессмысленная жизнь и смерть под забором. Просмотрев финальный ролик, он несколько секунд сидел обалдевший, слушая, как затихает стук крови в ушах.

Я мог бы все исправить, думал Арсен. Пойти к ней, позвонить… И что? Обещать ей вечную любовь? Жениться? Прожить с ней до смерти?

— Максим.

— Да?

— Ты мне врал.

— А ты не забывай включать своего «Пиноккио». Я ведь дал тебе оружие, Арсен. Пользуйся, не ленись.

— Ты мне врал, — повторил Арсен монотонно. — Ты мне врал…

— Ты спрашивал меня, имею ли я привычку превращать людей в игры? Нет.

— Ты врал про разработчиков, про питерский филиал, про…

— Есть филиал. Есть разработчики. Все есть. Титры в финале прописать, обложку распечатать, диски в коробочки уложить. Сувенирка, буклеты, бонусы…

— Максим, — Арсен развернулся к нему на кресле. — Это ведь уже слишком. Это убийство.

— Кто умер?

— Где Марьяна?

— Вот, — мягко ступая, Максим прошелся по комнате и поднял с пола коробку от диска. — Она сменила носитель, вот и все.

— Ты обещал не причинять мне вреда, — быстро сказал Арсен и внутренне передернулся.

Законченный эгоист, трус, да еще и дурак: ну пообещает он в очередной раз…

— Тю, Арсен, — сказал Максим с подчеркнуто одесской интонацией. — Ты ретроград. Твоя девочка сменила носитель на новый, продвинутый и подходящий. Вот она, живая, здоровая и полная жизни. И, смею сказать, счастливая.

— Счастливая?!

— Конечно. Она в центре внимания. Мечтала, бедняжка, всего о тысяче френдов в своем журнале, а теперь в нее играют сотни тысяч. Завидная жизнь во всем ее многообразии. И, заметь, эта девочка никогда не умрет, пока есть электричество в сети.

— Двадцать четыре концовки, — горько сказал Арсен. — Это жизнь «во всем ее многообразии»?

— А Марьянина личность, по-твоему, тянет на большее?

— Марьянина личность… — Арсен вдруг замолчал.

Что такое была для него Марьяна Чабанова? Вспоминалась сейчас изумрудная меховая курточка и клубничина, подвешенная за зеленый венчик. Из просто красивой одноклассницы эта девочка превратилась для него сперва в боевую единицу, потом — в экспериментальный образец чиксы. Потом он просто удрал, посчитав опыт удавшимся.

— Марьяна, — мягко сказал Максим, — поверь мне, и двадцать четыре концовки тянет с натяжкой. Ты ведь играл. Не заметил повторы?

Арсен молчал.

— Ты чувствуешь себя виноватым? — еще более вкрадчиво спросил Максим.

— А ты как думаешь?

— Это ложное чувство. Чувство мнимой вины.

— Мнимой?!

— Миллионы парней влюбляли в себя миллионы девушек. И ситуации были посерьезнее: аристократы и горничные. Оккупанты и оккупированные. Женатые богачи и доверчивые пастушки. Ну ты ее трахнул и разлюбил. Это неэтично. Но совершенно естественно. Неестественна ее реакция: долгая депрессия, мысли о самоубийстве…

— Но это же было под «Чиксами»! Это программа…

Максим состроил постную физиономию.

— Я тебе открою маленький секрет: без очных свиданий действие программы «Чиксы» выдыхается через два-три дня. Реакция Марьяны — ее собственная, индивидуальная. Она втюрилась по собственной инициативе. Не жертва волшебного заклятия, а жертва собственного психоза, вот кто она такая.

Арсен взял себя за волосы. Несколько раз рванул.

— Ну заканчивай, — со слегка брезгливой жалостью протянул Максим. — Тоже мне, раскаявшийся грешник… Да ты знаешь, как это выглядит изнутри, с точки зрения Марьяны? Постоянный праздник. Каждый новый игрок — как новый зрительный зал. Она и плачет по ходу действия, и рыдает, и при этом счастлива, до чего же здорово выходит, до чего же зритель чуткий, замер вон, ответные слезы льет и за платочком тянется. Ты, можно сказать, придал заурядной Марьяниной жизни смысл, любовь к тебе сделала ее талантливой… И удачливой.

— Где ее тело?

— В смысле?

— Где ее труп?!

— Арсен, — Максим казался очень расстроенным. — Ты книги читаешь из Сети?

— При чем тут…

— При том что ты читаешь книгу, например, с экрана, ты увлекся, сопереживаешь героям, смакуешь метафоры… А к тебе вваливается некто в валенках с топором и кричит, что книгу убили, и требует предъявить ее труп!

Арсен трижды глубоко вдохнул — и выдохнул.

— Максим. Ты можешь все вернуть назад?

— Она не хочет.

— А ты ее спрашивал?!

— Разумеется. Я тебя спрашивал и ее спрашивал, я на болтовню трачу кучу времени, но продолжаю спрашивать, получать согласие… Вот спроси меня: хотел Пантелькин сменить носитель?

— Пантелькин… тоже.

— Ну да. Он был болен. Биология мозга, порок носителя. Со сменой формы существования он обрел свободу. И жизнь.

Диски лежали на столе, прямоугольные пластиковые упаковки. Попроще — для «пиратского» варианта. Понавороченнее, для «лицензионки». Картонные коробки подарочных изданий с буклетами, сувенирами, флэшками, бонусами, дополнительными материалами…