Цифровой постимпериализм. Время определяемого будущего

Отдельный интерес вызывает участие означенных инвестиционных фондов в фармацевтических компаниях – в числе которых GlaxoSmithKlinec и Pfizer – и в крупнейших СМИ (Time Warner, Comcast, Disney и News Corp), что дает возможность управления медиапространством в целях обеспечения прибыли производящим компаниям. При этом структура собственности холдинговых компаний остается закрытой. Как отмечает д.э.н., профессор Валентин Юрьевич Катасонов, известно лишь, что по аналогии с перекрестным владением крупнейшими корпорациями сами фонды также находятся в перекрестной собственности друг у друга[106]. Разумеется, холдинговые компании участвуют и в современной экологической повестке дня, в которой проявляется их возможность управлять корпоративными решениями. В частности, ведущие фонды стали подписантами Net Zero Asset Managers, инициативы по достижению целей нулевых выбросов к 2050 году

[107]. В то же время американские эксперты указывают на то, что растущая доля собственности Vanguard Group и прочих в структуре ведущих транснациональных компаний ведет к усилению их контроля за корпоративной политикой – то есть, к обретению ими реальной экономической власти[108]

во всех сферах общественного воспроизводства. Тем самым, в последние годы тенденция к концентрации крупного капитала только усиливается.

Следствием концентрации капитала выступает и рост неравенства населения как по имуществу, так и по доходам. В частности, президент Всемирного банка Дэвид Мэлпасс отметил в октябре 2021 года, что доходы 40 % самых богатых быстро восстановились, тогда как у беднейших 40 % восстановление даже не начиналось. Если же говорить о Российской Федерации, то здесь ситуация наиболее показательная: по данным Forbes, с марта 2020 года по март 2021 года совокупное состояние российских миллиардеров выросло на 207 млрд долларов и составило рекордные 663 млрд долларов[109] при падении реальных доходов населения на 3,6 % в I квартале 2021 года по отношению к I кварталу 2020

[110].

Ускорение роста неравенства в мире указывает на оптимизацию структуры потребления мирового совокупного продукта в сторону отказа от дорогостоящего содержания среднего класса и решения проблемы снижения нормы прибыли (объективной тенденции капитализма) за счет ухудшения уровня жизни основной массы населения земного шара – что показательно, на этот раз не только в колониальных развивающихся странах, но и в странах развитых – и прежде всего, в Европе, Австралии, Северной Америке.

Последствия массового перевода работников на удаленный режим работы еще только предстоит оценить. Для многих компаний это решительно позитивный фактор – снижение издержек на содержание офисов и перенос части издержек на самих работников. Для отдельных категорий сотрудников дистанционная работа также является более предпочтительной – если уровень и образ жизни позволяют комфортно работать из дома или иных пространств. Конечно же, неоспорима выгода для поставщиков технологических решений удаленной работы… Что же касается негативных проявлений – падения производительности труда, удлинения рабочего дня, повышенной нагрузки на глаза из-за переноса совещаний в формат видеоконференций, сокращения социальных взаимодействий и разобщения сотрудников – с подобными и иными проявлениями людям придется работать уже в ближайшем будущем. Немаловажно, что совокупные общественные издержки от удаленной работы будут превышать выгоды – но современная система оценки эффективности мыслит выгоду на уровне предприятия – и даже увеличение выручки медицинских компаний различного профиля будет полагаться экономическим ростом, а то и социально-экономическим развитием. Тогда как при системном подходе к развитию хозяйства подобная ситуация означает дополнительное отвлечение ресурсов на воспроизводство рабочей силы – тех ресурсов, что могли быть направлены на подлинное развитие, а не на восстановление рабочей силы после длительного труда в неблагоприятных для тела и психики человека условиях.