Цифровой тоталитаризм. Как это делается в России

«Банки плачут по поводу того, что в Силиконовой долине едят их завтрак каждый день. И мы не хотим присоединяться к плачущим по этому поводу, мы хотим есть завтрак тех, кто ест завтрак других банков. И это наша ключевая амбиция»[119].

В презентации уже более подробно рассказано, как это будет делаться. Банк собирается создать технологическую платформу, с помощью которой он будет эффективным образом объединять вокруг себя производителей товаров и услуг и на основе анализа их поведенческих особенностей, привычек и благосостояния предлагать клиентам услуги других компаний. То есть банк должен стать посредником первого уровня и «монетизировать» клиентскую базу.

Через год после презентации Стратегии выяснилось, что банк создал новую дирекцию SberX для координации экосистемы вокруг других бизнес-направлений банка, но ещё не утверждены объёмы инвестиций в её запуск и продвижение. Что же касается самой экосистемы, то туда пока входит 20 компаний по разным направлениям, таким как электронная коммерция (Яндекс. Маркет], медицина (DocDoc), телекоммуникации (Сбербанк телеком], идентификации (ВижнЛабс, в которой Сбербанк обладает 25 % акций] и др. [120]

Особенно же показательна активность Сбербанка в сфере сбора биометрических данных граждан России. Хотя уже функционирует так называемая государственная Единая биометрическая система (ЕБС], созданная ЦБ и Ростелекомом, Сбербанк сформировал собственную систему, которая, как заявил Греф, находится в «значительно более продвинутой стадии», чем ЕБС. С помощью своей биометрической системы Сбербанк планирует оказывать услуги и сторонним организациям. Для этого был создан «Сбер Ю», который используется в сервисах не только Сбербанка, но и его партнёров — любой клиент-юрлицо сможет подключиться к этой системе.

Цифровой гипноз по-чиновничьи: «Оседлать цифру!»

Свои особенности имеет цифровая одержимость у представителей чиновничества. После того, как с высоких трибун прозвучало, что за искусственным интеллектом будущее, что «цифровая экономика» представляет собой «тотальную трансформацию всего общества и его уклада» и что «данные в цифровой форме должны стать ключевым фактором производства», высокопоставленные чиновники один за другим стали клясться в своей верности «цифре». Цифровая трансформация стала подаваться как безальтернативный вариант.

Вот классическая мантра от чиновника Н. Никифорова, нынешнего главы Минкомсвязи: «Если мы не будем это делать, не будем развивать цифровую экономику — тогда зависимость от иностранных технологий нам не победить. В ближайшие три-пять лет решится, сможет ли Россия “оседлать цифру" или останется в числе догоняющих»[121].

Очень показателен в этом отношении анонс Первого Петербургского цифрового форума, состоявшегося в апреле 2018 г., который звучит как категорический императив, как догма: «Цифровая экономика — это не просто новые технологии… Цифровая экономика — это в первую очередь изменение сознания и трансформация менталитета. Меняется сам принцип построения бизнеса, появляются новые форматы, отрасли, тенденции, сферы развития и вовлечения, которые возможны благодаря не просто новым технологиям, а благодаря как освобождению от стереотипов, так и готовности к быстрой и результативной трансформации»[122].

Поскольку большие данные, и в первую очередь персональные данные, стоят в центре «цифровой экономики», новые технологии внедряют там, где эти данные легче всего можно получить — в системе госуправления, образования и здравоохранения. Особенно эффективными для этого оказываются так называемые «умные города», представляющие собой систему интеграции информационнокоммуникационных технологий и интернета вещей для управления городским хозяйством и имуществом, включающим общественные службы, транспорт, системы ЖКХ, школы, больницы и пр. В России главными площадками по созданию такой комплексной ИКТ системы стали Москва и Санкт-Петербург. Для цифровиков тут — полное раздолье, поскольку Москва составляет в настоящее время 26 % ВВП РФ, а вместе с Санкт-Петербургом — 32 %.

И, как заявил на Московском урбанистическом форуме А. Кудрин, к 2025 г., они вместе составят 40 % ВВП страны[123].