Цифровой тоталитаризм. Как это делается в России

В модели данного заведения воплотились идеи форсайтеров о «школе будущего». Здесь нет единого расписания и классов. Ученики разделены на потоки и выбирают интересные им предметы и спортивные секции, творческие кружки и дополнительные занятия. Они сами выбирают индивидуальные учебные траектории, то есть составляют своё расписание в зависимости от желаемой нагрузки, могут изучать предметы в разном темпе, в разной последовательности и на разных уровнях (от стандартного до углублённого), самостоятельно или на уроке. Учителя лишь корректируют их выбор, а в помощь им работают психологи. В домах, где проживают ученики, за порядком следят хаусмастера (то есть вожатые), которые прибыли специально из Англии.

В школе «Летово» хорошо проявилась суть перестройки процесса обучения. Дело в том, что используемые здесь методики исключают возможность получения классического традиционного образования. «Ядром» образовательной модели являются 4 ключевых компетенции: критическое мышление, командная работа, «умение коммуницировать» и креативность — это называется «навыки для жизни» (skills for life). Затем идут «глубокое изучение» любой из предметных областей и эксклюзивы и спецкурсы.

Но в итоге учеников нацеливают на подготовку к всероссийским и международным олимпиадам, чтобы упростить поступление в престижные вузы, для чего им и подбирают «тренеров мирового класса». И не случайно коллектив учителей подобран как раз из преподавателей, которые составляют методические пособия для учителей и задания для российских олимпиад и ЕГЭ. Здесь также есть кандидаты наук и профессора университетов. Что же касается директора школы, М. Мокринского, то он является членом управляющего комитета программы «Учитель России» и советником руководителя Департамента образования Москвы по вопросам инновационного развития образовательных систем и организаций. До этого он возглавлял лицей № 1535, который попал в рейтинги «лучших школ России», а затем — Центральное окружное управление образования и принимал участие во множестве образовательных проектов и реформ на региональном и федеральном уровнях[273].

Преподаватели школы так увлеклись «передовыми» методиками, что не скрывают, что их идеал — это учебное заведение волшебников из вселенной «Гарри Поттера». Сотрудница пресс-службы Н. Бондаренко так и заявила: «Мы сравниваем себя с Хогвартсом, потому что предлагаем детям широкий выбор возможностей. Красивую школу, комфортный кампус, крутых преподавателей, лаборатории, технику, всё для музыки и спорта и многое другое. Ученикам остаётся только выбирать, что именно им по душе, и заниматься этим. Мы хотим помочь им исполнить мечты»[274].

И ещё одна деталь, касающаяся уже «цифрового мира». По всей школе «Летово» расположены камеры, и нет ни одного не просматриваемого угла. Кроме того у всех, у кого есть доступ в школу, в пропуск встроен чип, по которому можно отслеживать местоположение в кампусе. И для учителей это уже абсолютная норма, что явствует из признания одного из них: «Я не помню, чтобы кто-то из учителей переживал из-за этого. Мне трудно представить, чтобы я возражал, что кто-то видит, куда я иду здесь. Возьмите учебник по английскому, там будет юнит про систему видеонаблюдения. Со школьниками можно обсудить, какие плюсы и минусы у этого есть, написать эссе. Допустим, увидел через камеру, что кому-то плохо — вызвал скорую. Конечно, есть очевидные минусы, когда хочешь побыть один, а ты не один. Есть Большой Брат, который смотрит на тебя. Но ведь все и так пользуются соцсетями»[275].

Так, наравне с креативностью, детей приучают к жизни в условиях оруэлловской реальности.

§ 7. Вовлечение в социальные сети и формирование интернет-зависимости

Все вышеуказанные негативные характеристики проекта «цифровая школа» представляют опасность для индивидуального и общественного развития, но особо надо выделить тот факт, что МЭШ и РЭШ являются эффективным механизмом вовлечения и погружения детей и юношества в социальные сети интернет-пространства, переводящим их на иррациональные стандарты мышления и поведения. Их внедрение облегчает использование новых методов обучения с применением мистической лексики и нейролингвистического программирования — НЛП (особенно на базе так называемых «экспериментальных педагогических площадок»), с помощью которых осуществляется тоталитарное воздействие на личность. Будучи заимствованными из методик и психотехник оккультных движений, они замещают образование тренингами, зомбированием, программированием и кодированием, что делает молодёжь уязвимой для воздействия и психологической вербовки со стороны различного рода экстремистских, тоталитарных сообществ и сект как российского, так и зарубежного происхождения.