Цифровой журнал «Компьютерра» № 161

Откуда тогда взяться «правильным» инновационным технологиям, из которых родятся инновационные продукты? У меня есть мнение, что правильные инновации — это побочный продукт решения больших задач и достижения высоких мечтаний. Это может быть и мечта человека оторваться от земли, благодаря которой человек захотел отправиться в космос и сделал это. Только вот, достигнув своего желания, мы перехотели «верить в караваны ракет», что «помчат нас вперёд от звезды до звезды». Или это может быть мечта как необходимость обеспечения безопасности, начиная от первобытной необходимости защищать свое племя от чужого и сегодняшнего обеспечения обороноспособности страны и заканчивая будущей необходимостью защиты от угроз внеземного происхождения…

Ещё раз: инновации не могут быть самоцелью в принципе. Это побочный продукт, который не должен идти в небытие, а должен «подхватываться» инноваторами, которые найдут применение этому побочному продукту в народном хозяйстве.

Что делать? По моему мнению, такие глобальные цели, из которых родятся «правильные» инновации, должны ставиться на уровне государственной идеологии. А значит, нужно: возрождать государство, осознавать, что у государства должна быть созидательная идеология, и заниматься пропагандой этой идеологии. И всё это — как на государственном уровне, так и на уроне каждого конкретного человека в обществе. А вот мотивация потребителя — это совсем другое дело…

К оглавлению

Как быть стартаперам, если инвестор уходит досрочно Елена Краузова

Опубликовано 22 февраля 2013

В начале февраля РОСНАНО отказалась от финансирования двух крупных проектов — по созданию технологического центра 3D-сборки микросхем в Воронеже и по расширению производства текстильных материалов с напылением металла в Иванове. В первый проект госкорпорация планировала вложить 1 570 млн руб., во второй – 1 000 млн руб. Формальная причина отказа – «снижение инвестиционной привлекательности проектов», ничего больше никому узнать не удалось.

Закрытие инвестиционных проектов – ранее утверждённых к финансированию, но ещё не успевших получить деньги – происходит в России нередко. Однако та же «непривлекательность» может стать очевидной и после проведения инвестсделки. Скажем, летом 2009 года фонд во главе с Александром Галицким Almaz Capital Partners вложил чуть больше 500 тыс. долларов в компанию Apollo Project, создателя платформы для создания различных коммьюнити с мобильных устройств. Однако на полученные деньги разработчики не смогли написать полноценный софт для массового внедрения; в это время Facebook начал запуск мобильных приложений – так что момент оказался упущенным. «Шла пустая трата денег и времени, и мы прекратили финансирование», – прокомментировал Александр Галицкий ситуацию в одном из интервью. В итоге фонд продал свою долю основателям, посчитав потраченные средства издержками на «разбитую посуду».

Разработчикам Константину Заславскому и Алексею Низовских ничего не оставалось, кроме как купить долю фонда и продолжать двигаться в направлении, показавшемся Almaz неперспективным.

Так или иначе, в случае с Apollo всё обошлось без «крови». Однако очевидно, что решение инвестора выйти из проекта досрочно может привести к куда более конфликтным ситуациям. Так что делать, если деньги от инвестора вдруг прекращают поступать, а сам он заявляет о своём желании прекратить сотрудничество?

Для начала: о подобном сценарии развития событий нужно задуматься заранее. Договариваться о том, что происходит, если инвестиции не получены полностью, нужно договариваться на берегу, а уже потом садиться в лодку. В случае со стартапом условия досрочного выхода из проекта должны быть прописаны в Term Sheet (предварительное соглашение), а затем и в самом инвестиционном контракте. Чаще всего инвесторы требуют возможности покинуть проект в силу чрезвычайных обстоятельств – например, смерть или осуждение одного из фаундеров. Таким образом, азбучная истина «инвестор вкладывается не в бизнес-план, а в команду» находит своё отражение на юридическом уровне.