Цифровой журнал «Компьютерра» № 165

Там в одном из эпизодов фильма бездушные, не верящие в инопланетян пентагоновцы с учёными приспешниками пытали энтузиаста-уфолога (сыгранного великим режиссером Франсуа Трюффо) вопросами о том, почему нет достоверных снимков летающих тарелок. На что адепты НЛО бодро отвечали, что, несмотря на 7 миллиардов снимков, сделанных в прошлом году в США, и 6,6 миллиарда долларов, потраченных янки на фотоутехи, на них не запечатлены ни авиакатастрофы, ни автоаварии… Действительно, такие снимки были редкостью, и журналы (ещё бумажные) платили за негативы с любительских компактов (примерно – аналогов отечественной «Смены») бешеные деньги…

Теперь всё переменилось. Ну, вот недавнее событие на Южном Урале. Падение метеорита. Что было самым интересным в нём? Вероятно, то, как это событие было зарегистрировано и отражено. А зафиксировано оно было так, как ни одно другое в истории человечества. В 1977 году, в апогее индустриальной эры, можно было говорить о редкости снимков авиа- и автокатастроф. Технология к тому времени позволяла массово, с приличным качеством (по меркам стран Пёервого мира) получать цветные снимки. Негативная или обратимая плёнка в камерах. Печать в изрядно автоматизированных (на аналоговой схемотехнике: контроль температуры, автоматическое определение выдержки и базовой цветокоррекции) мини-лабораториях. Но – приводить такой аргумент было вполне возможно. Действительно, в камере 36 кадров (а то и 24 или вовсе 12). Камеру наготове держит лишь профессиональный репортёр или увлечённейший фотолюбитель.

Так что вероятность того, что быстропротекающее событие попадет в объектив, была не слишком высока. Или, точнее, крайне мала. В 1960-м, когда США жили уже вполне зажиточно, 55 процентов снимков делалось со своих детей, с явным прицелом на семейные альбомы и рамочки… Почему? А поделите 6,6 гигабакса из фильма на 7 миллиардов снимков. Не так уж дёшево даже для американцев той эпохи. И Спилберг, снимая свой фильм, исходил из тех же технологий индустриальной эпохи. И не только он, а и проницательнейший Станислав Лем. Вот его последний, вышедший через десять лет после фильма Спилберга, роман «Фиаско». Там для контакта с чужой цивилизацией земляне проходят через смятую чёрной дырой ткань пространства-времени, но всё равно технология фотокиносъёмки остаётся аналоговой: плёнки, сменные объективы, замена фильтров (для того чтобы выделить участок спектра, а не записать сразу, параллельно, всё то, что даёт матрица…). А теперь в широкие народные массы пошли цифровые технологии. В принципе, под любым оптическим устройством ныне стоит гигантский фундамент цифровой техники. Герой последнего романа Лема менял объективы (при съёмке на чужой планете, в условиях дефицита времени…).

Так, сегодняшние зумы имеют лучшие характеристики, чем оптика тридцатилетней давности с постоянным фокусом (уступая лишь в светосиле). Почему? Ну, конечно, технологии, прецизионное промышленное оборудование, асферика, аномальная дисперсия, многослойные просветления и нанопокрытия… Но прежде всего — расчёт. Компьютерный расчёт оптической схемы, когда за приемлемое время просматривается немыслимое число вариантов.

_{Парижский оптик E. Krauss производил Tessar по лицензии}

Вот знаменитые объективы прошлого, носившие собственные имена. Tessar (τέσσερες — четыре), объектив из четырёх линз в трёх группах, рассчитанный доктором Паулем Рудольфом и запатентованный на фирму Carl Zeiss в 1902 году. «Тессару» предшествовал Protar, с четырьмя линзами в двух несимметричных группах. Фирма Leitz поставила на свою, ставшую легендарной, малоформатную камеру Leica похожий по оптической схеме объектив Elmar. Копии «Тессара» производились в США и Франции… В СССР он был известен под именем «Индустар» и выпускался до самого заката СССР.

_{Для СССР схема «Тессара» была честным трофеем: этот «Индустар-61 Л/З» был произведён в 1982 году и весьма неплох для своего времени}

То есть обратим внимание: сложность была не в производстве, а в расчётах. Всего четыре линзы. Всего два сорта стекла – натриево-силикатные кроны и свинцовые флинты. Но расчёт их правильной геометрии столь сложен, что живёт десятилетия! И понятно, почему: инструментарий вычислений был одинаков крайне долго. Таблицы логарифмов, логарифмическая линейка, арифмометр… А как только появились системы автоматического проектирования, пошли доступные зумы высокого оптического качества… Люди стали видеть лучше!

И люди стали видеть больше. Ибо каждый снимок – крайне дёшев. Где-то в 2011 году объём реализации телефонов с камерами (псевдослово «камерофон» вот-вот перестанет быть понятным, ибо телефон без камеры тому, кто трудится на режимном объекте, найти затруднительно…) перевалил за миллиард штук: бабульки получили возможность снимать этикетки и сравнивать, в какой сети еда дешевле… Прикинем: снимок стоит так дёшево, что такое занятие рентабельно!