Цифровой журнал «Компьютерра» № 54

Ладно, мир велик, отчего бы не съездить на Чёрную Землю, под сень пирамид, всё-таки зима не лето (у жены отпуск до нынешнего года приходился исключительно на июль-август, а в июле там уж больно знойно), но тут произошло то, что лет через двадцать, быть может, назовут арабским домино. Совпадение? Всеобщая непрочность бытия? Или же меня преследует злобная серая недотыкомка? Поневоле задумаешься, как быть. Теперь подумываю о Корфу, но стоит ли желание развеяться, поглазеть на всякие достопримечательности, просто поплескаться в теплых морях грядущих жертв и разрушений? Или взять да и предложить себя стране в качестве оружия устрашения? Мол, будете совать палки в колёса, пошлём к вам одного такого... мало не покажется...

Вернусь к истории.

В двадцатом веке место Бога и его Помазанника заняла безупречная троица: гениальный Вождь, непогрешимая Партия и вездесущее Государство (ВПГ). Заняла не формально: все свои надежды и чаяния население возложило на них — на ВПГ. Прежде молились Николаю-угоднику, теперь слали заказные письма (с уведомлением о вручении) всей троице ВПГ — либо поочередно, либо одновременно: по поводу незаконного ареста, протекающей крыши, пьющего и гулящего мужа, обвеса и обсчёта в колбасном отделе гастронома, плохой работы тридцатого автобусного маршрута, неотремонтированного по гарантии телевизора «Садко»...

И троица ВПГ реагировала, обыкновенно теми же письмами: разобраться, объяснить, доложить. Автобус, правда, по-прежнему ходил скверно, а муж продолжал пить и гулять, но всё-таки, всё-таки... Телевизор брали в ремонт, а ушлой продавщице снижали премию за январь на двадцать процентов.

Но изменившиеся времена повлияли на ВПГ, как буря на воздушный шар беглецов из романа Жюля Верна «Таинственный остров». Идеология стремительно улетучивалась, подъёмная сила истощалась. Пришлось сбрасывать балласт. Вожди потеряли гранитную монументальность, партия — шестую статью конституции, а государство стало избавляться от коммуналки, здравоохранения, образования и прочей ерунды.

И вот что странно: если прежде вечно недовольные резонёры (с бородёнками и без) возмущались тем, что государство не давало свободно вздохнуть, вмешивалось в учебный процесс, регулировало количество и качество больничных таблеток, не позволяло ни домик в деревне купить, ни мансарду поставить на садовую хижину, то сегодня те же самые люди возмущены обратным — невмешательством государства в землеустроительные, образовательные и прочие процессы. Ведь теперь учиться можно не меньше прежнего, а много больше, если, конечно, средства позволяют. Воистину не угодишь им, злыдням, нечего и стараться.

Вот и не стараются.

Брошу в котёл авторское право и право им пренебрегать. Чуть что — и несётся по океану интернета цунами пустых споров. О чём ругаемся, зачем изнашиваем клавиатуру? Копировать — не копировать... Это не проблема справедливости, а проблема закона. Приводить моральные аргументы в данном деле столь же полезно, как сопоставлять огурцы и деепричастия. Ничего общего. Мораль у каждой цивилизации своя, одно дело инки, другое — испанские католики. Внутри цивилизации мораль разнится в классах, внутри классов — в социальных группах, внутри последних — среди индивидуумов. Общехристианские ценности обсуждайте в ночь святого Варфоломея. Итог предрешён: всяк останется при своём, считая благом то, что хорошо для него, а злом — что для него плохо. Другое дело закон. Он не зависит от понятий морали, справедливости и прочих философских категорий. Закон обязателен для всех (по крайней мере в идеале). И споры неуместны. Но закон необходимо подкреплять силой. Постоянно. Только тогда можно рассчитывать, что его, закон, будут исполнять и уважать. А сила — величина конечная. На всё ее не хватает. И силу расходуют экономно. Благосостояние писателей, композиторов, шоуменов и прочих заинтересованных лиц в списке государственных приоритетов занимает не первую и не десятую строчку. Доля налоговых поступлений от продажи консервированных смотрелок, вопилок и стрелялок некритична. И потому всерьёз за соблюдением закона не следят. Есть за кем последить и без этого. Конкуренты, смутьяны, нефть, газ, водка наконец. Потому копиистов стращают спорадически и без расстреляния. Подобное попустительство и порождает иллюзию возможности бесконтрольного копирования и распространения. Политическая воля и действенный аппарат принуждения могут ликвидировать проблему пиратов как явление. В море — на рею, в городе — к стенке. И весь сказ. Но покуда экономические и политические выгоды не окупят затрат, пираты могут бесчинствовать: смотреть Гарри Поттера, слушать Леди Гагу, читать Стивена Кинга, и всё — даром.

Чем бы ни тешились, лишь бы на площадь не шли.

И, наконец, последний компонент сегодняшнего рагу.

Январь тысяча девятьсот пятого года. Российское правительство расстреляло мирную демонстрацию петербургских низов. Народ потрясён и озлоблен.

Газета «Вперёдъ» от 18 числа (старого стиля) 1905 года помещает корреспонденцию Ульянова-Ленина: