Цифровые грезы

Ему больше не хотелось уничтожать людей, какими бы злодеями они ни были. Себастьян жаждал рассказать все Пикселю или кому-нибудь еще, но теперь ему было страшно, что любой из его знакомых мог оказаться врагом (и, что самое забавное, он так и не знал, кто его враги — люди правительства или оппозиция).

Другим выходом было бежать, оставляя позади мост за мостом, пока впереди не замаячит какая-нибудь граница, или затаиться в затерянном подвальчике. Или превзойти самого Пикселя, утонув в игре типа Nippur’s Call и принять новую личность.

Священник закончил молитву, гроб опустили в яму и забросали землей. Пиксель плакал, тело его содрогалось, словно в конвульсиях, а он все выкрикивал между всхлипами обещания мести. Мести кому? Себастьян испугался: а вдруг Пиксель произнесет пару заклинаний и искрошит их всех своим волшебным мечом? Подошел Браудель, и они вдвоем попытались успокоить беднягу.

Сегодня утром в «светлой комнате», сидя рядом с Николь и слушая Дэвида Боуи, исполнявшего лучшую версию Nine Inch Nails (девятидюймовые ногти — бывает же такое!), Себастьян обнаружил, что его электронная почта отключена. Этого следовало ожидать. Он ввел пароль, лелея слабую надежду, что его ждет хотя бы строчка послания от Никки, но компьютер отказался его принять, выдав стандартную безобидную фразу, которой научили его электронный мозг программисты. Круг сужался, постепенно обрывая связи Себастьяна с внешним миром, и он бы не слишком удивился, если бы по возвращении домой выяснилось, что телефон тоже отключен. Оставался лишь голос, способный кричать и шептать, но страх давно парализовал голосовые связки, а слизь затягивала горло, так что теперь было уже слишком поздно — звуковым волнам при всем желании было не суждено выйти на поверхность (а если бы и вышли, то несли бы в себе лишь нейтральную информацию о погоде или о новом обнаруженном в Photoshop’е фокусе).

Себастьян, сам не зная зачем, побрел пожаловаться на технику в кабинет Алисы. Она кричала на кого-то по сотовому, отвернувшись к окну, из которого открывался вид на урбанистический пейзаж Рио-Фухитиво (пора бы уж сменить этот утомительный фон).

— Алиса, у меня не работает электронка, — сказал Себастьян, как только она закончила разговор.

— А мне-то какое, к чертям собачьим, дело? — прорычала она, набирая очередной номер, яростно сверкая серыми глазами. — Ты в курсе, что случилось с Инес? Чертова Инес. Вот зараза. А твой любимый президент решил нанести внезапный визит в Чапаре, мэр огранизует манифестацию в его поддержку. Мир рушится, а этот козел лезет ко мне со своей электронкой! Алло, соедините, пожалуйста, с… Дерьмо!

Она выскочила из кабинета, на чем свет стоит кроя мобильную связь. Себастьян поплелся за ней и в коридоре встретил Росалес, быстрым шагом направляющуюся в редакционный отдел. Он спросил ее, что случилось с Инес.

— Скандал, — на ходу бросила она. Себастьян зашагал вслед и уже в отделе получил основную информацию на тему: «XXI» напечатал интервью с невестой того молодого человека, что сбросился с моста, и которого сфотографировала Инес. Девушка заявляла, что у нее есть доказательства, что Инес заплатила за право сделать эти снимки. Молодой человек уже давно помышлял о самоубийстве, а через своего знакомого, работающего в газете, узнал о проекте Инес и связался с ней, заверив, что готов спрыгнуть с моста, если та выплатит компенсацию его невесте. Инес, не долго думая, приняла предложение, невеста тоже не отказалась, но, получив деньги, раскаялась в участии в подобном кошмаре.

Себастьян остался в отделе, читая ежесекундно поступающие на компьютер новости. Смысл сказанного дошел до него только через несколько минут. Инес? Невероятно. Она с горячностью вещала, что в прежние времена тоже делали то, чем теперь занимались цифровые фотографы, что в манипуляциях фотоизображениями не было ничего нового. Тем не менее одно дело манипулировать изображением и другое — подгонять под изображение саму реальность, превращать ее в конкретное событие, достойное быть запечатленным на фото- или видеопленке. Отличная иллюстрация на тему того, что существуют различные уровни манипуляции вещами и событиями. Пока Себастьян делал это у экрана компьютера, искренне считая себя самым извращенным жителем Рио-Фухитиво, другие запросто обходились без помощи электронного мозга, без зазрения совести прогибая реальность под личные замыслы и амбиции.

Инес? Не может быть. Кто скажет. Где теперь правда? Во что верить?

Позже, по телевизору в кафе издательства показали растерянную моргающую Инес, заявляющую, что все это — ловушка, подстроенная конкурентами из «XXI», чтобы очернить ее и воспользоваться ситуацией. Рядом стоял ее адвокат, доктор Доносо. А рядом с Доносо, хоть в кадр вошла только малая частичка ее тела (правое плечо и ухо), стояла — голову на отсечение — Никки. Черные вьющиеся волосы, смуглая кожа.

Он попросил официанта переключить на другой канал — вдруг там он увидит ее целиком? Но нет. Остальные каналы больше заботились повтором вчерашних сериалов.