«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-01 (1994)

У моего нового пациента был рак печени поздней стадии. Два раза врачи констатировали предсмертное состояние.

Я направился в больницу встретиться с ним. Первое, что он сказал мне, было: «Доктор Янь, проведите три сеанса, и достаточно».

Этот больной был знаком с публикациями в прессе о моей лечебной практике и говорил вполне серьезно. Конечно, было странно, что он попросил лишь о трех сеансах. Но эта фраза имела большое значение.

Я провел один сеанс, второй — состояние больного улучшилось. Прекратились кровотечения при дефекации, желудочно-кишечные кровотечения, острые боли, болезненные ощущения при простукивании печени. Он начал вставать, двигаться, мог самостоятельно мыться, начал есть жидкую пищу. Но несмотря на улучшение состояния, образ его мыслей не изменился. Супруга и врачи все время обманывали его, скрывали, что он болен раком. Тем не менее ему удалось тайком заглянуть в историю болезни и узнать правду. Он написал завещание и хранил его в письменном столе. Жене он всегда говорил, что все в порядке, а сам думал о смерти. Единственное его желание было найти врача, который мог бы остановить боли, после чего он решил умереть.

Поскольку больной просил меня провести только три сеанса, на третий раз я не пошел. Руководители организации, где работал больной, приходили уговаривать меня, ссылаясь на просьбу родственников о встрече со мной и проведении еще одного сеанса. Я отвечал, что третий сеанс проводить не могу. Но это была не вся правда, ведь я хотел переломить ситуацию и не мог.

Еще через две недели домашние, руководство больного, врачи вновь стали настоятельно просить меня посетить его, так как сам пациент изъявил желание встретиться со мной напоследок.

Услышав о «встрече напоследок», я отказался идти. Но и оставаться в долгу перед больным я не мог и вечером того же дня все же пошел.

Этот случай настолько удивителен и необычен, что вызывает недоверие.

За три дня до того, как я в третий раз пошел к больному, в комнате появился сильный запах крови. По соседству со мной жил корреспондент «Синьхуа». Я быстро позвал его к себе, и он тоже почувствовал этот запах. Это могло означать лишь одно — больной умрет от сильного кровотечения. Я сказал корреспонденту: «Дело плохо, больной, возможно, умрет от сильного кровотечения, но, когда это случится, сказать трудно».

Через три дня, когда я пошел к нему в третий раз, у его пошла носом кровь. Благодаря моим сигналам кровотечение удалось остановить. Вечером, когда мы приехали в больницу, моя жена, сославшись на плохое самочувствие, осталась в машине. А больной в это время был в хорошем расположении духа, бодр и высказал мне много благодарных слов. Хотя мы хорошо понимали друг друга в ходе нашей беседы, он оставался непреклонен и считал, что лучше уйти из жизни, чем жить в таком состоянии. Его решимость была настолько сильна, что мне не удавалось ее переломить: ведь цигун-терапия требует обоюдных усилий. Я внушал ему:

— Сколько лет вашему ребенку?

— Девять.

— Пусть его завтра приведут, посмотрим, есть ли у него особые способности. Я немного с ним поработаю, а потом и вы займётесь его воспитанием. Глядишь — и государству польза.

Он покачал головой.

— Нет необходимости.

Было очевидно, что «завтра» его совершенно не волнует.

Я несколько изменил тактику внушения:

— Ваша жена, когда была молодой, училась во Франции. Вот поправитесь, пусть научит вас иностранному языку.

Он опять покачал головой:

— У нее своя судьба, — и махнул рукой.

Я снова сменил тактику:

— Ваш начальник так заботится о вас. Два дня назад специально приезжал за мной, чтобы я как можно скорее занялся вами. Он сказал, что вы перспективный работник. Он очень вас ценит.

Больной только вздохнул:

— Все это бессмысленно.

Все мои попытки пробудить в нем интерес к жизни заканчивались неудачей.

В конце концов я решил спровоцировать больного и отбросил всякие намеки:

— Что вы делаете? — спросил я громким голосом.

Он испуганно уставился на меня.

— Вы же задумали выброситься из окна! Или я опять ошибаюсь?

Больной неподвижно смотрел на кровать.

Я еще надеялся, что он скажет: «Нет, и в мыслях такого нет!» Но пациент не реагировал и только неподвижно смотрел на кровать. Молчание — знак согласия.

Я стал с ним дружески беседовать, осторожно пытаясь настроить соответствующим образом. Он вежливо слушал и мало говорил сам.

Спустя некоторое время больной встал с кровати, чтобы немного походить, и сказал мне: «Доктор Янь, можно я помоюсь?*» «Конечно!» — ответил я.

Пробыв в палате с восьми до одиннадцати вечера, я вышел и обратился к супруге больного:

— Чэнь, скажите дежурной сестре, чтобы она сегодня не спала. Надо постоянно следить за его дыханием, контролировать пульс, давление, сердцебиение и так далее. Если возникнут проблемы, пусть срочно сообщит дежурному врачу или позвонит мне.

— В последние дни он находится в хорошем расположении духа, его состояние улучшается, он стал двигаться, — она не придала значения моим словам.

— Вы должны отнестись серьезно к тому, о чем я говорю.

— Хорошо, хорошо…