«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-02 (2003)

Таковы аскеза — пусть борьбы с самим собой, путь прямого волевого усилия, — и медитация — путь безусильного осознания, отрешенного наблюдения содержимого собственной психики. Напряженное усилие и пассивное созерцание, аскеза и медитация — как они соотносятся между собой?

Рассмотрим сначала тот дисгармоничный, но, к сожалению, часто встречающийся подход, при котором аскеза отрицает медитацию, а медитация — аскезу.

Путь аскезы, пренебрегающей медитацией

Это путь прямой волевой саморегуляции собственного поведения, путь усилия, путь борьбы и самопреодоления. Это путь религиозных подвижников, плоть свою умерщвляющих. Центр тяжести — постоянный контроль собственного поведения и эмоций, путь «внутренней брани» (то есть внутренней битвы с самим собой). Человек постоянно понуждает себя к доброму поведению и волевым усилием не допускает недозволенного. В китайской культуре — таков путь конфуцианцев. Постоянный самоконтроль и самодисциплина у конфуцианцев порой выливались в форму своеобразной «духовной бухгалтерии». Конфуцианцы вели дневник, в котором в конце дня фиксировали хорошие и плохие деяния, за каждое из которых начислялся соответствующий положительный или отрицательный балл. По итогам дня, недели, месяца, года вычислялся суммарный балл, и самосовершенствующийся муж мог видеть, насколько успешно идет процесс накопления благих заслуг.

На пути самопринуждения прямая волевая регуляция своего поведения обычно сочетается с определенными психотехническими приемами, посредством которых образ желаемого качества усиливается в сознании ученика (медитация на желаемых духовных качествах). Недостатки этого пути:

1. Выбор правильной линии поведения осуществляется на основе некоей религиозно-нравственной концепции, то есть опирается на ум. А это, как показывает история религии, весьма зыбкая опора. Отсюда возникает проблема адекватности выбранного направления волевых усилий.

2. Как уже ранее говорилось, медитация на каком-либо позитивном качестве означает одновременное подавление противоположного ему негативного качества. При этом мы остаемся в рамках двойственности, ибо, утверждая, к примеру, любовь, мы, тем самым, вытесняем и подавляем собственную агрессивность, как бы сжимаем внутреннюю психологическую пружину. Как только намеренное давление на эту пружину ослабнет (период сниженного самоконтроля), она вырвется и произведет выброс всей накопившейся агрессии.

3. Прямая волевая регуляция своего поведения приводит к прекращению самопотакания, то есть к прекращению удовлетворения многих недостойных желаний, наработанных в течение жизни потребностей. Например, человек долгие годы курил, отравляя себя и окружающих, — и вот, наконец, решил с этим покончить. Другой пример — информационное обжорство — привычка к телевизору и развлекательному чтиву. Наконец человек осознает всю вредность этой привычки (бездарно растраченное время и замусоривание своей психики информационными помоями) и принимает мужественное решение прекратить неразборчивое поглощение информации.

Что же при этом происходит? Что происходит, когда человек начинает «новую и светлую жизнь», в которой нет места самопотаканию ни в каких его формах? Такое изменение поведения приводит к так называемому состоянию фрустрации, которое характеризуется наплывом отрицательных эмоций вследствие прекращения удовлетворения определенной потребности. Изменение поведения, производимое путем прямого волевого усилия, запускает процесс очищения на уровне причинного тела (тонкоматериальное тело человека, в котором запечатлены мотивационные структуры человека — его конкретные желания, влечения и потребности). Причинным оно называется потому, что эти мотивационные структуры являются причиной, порождающей наши мысли, эмоции, переживания и наше внешнее поведение.

Глубинные движущие силы, запечатленные на уровне причинного тела, можно уподобить корню растения, который хоть и невидим, поскольку находится глубоко в земле, тем не менее порождает ветви, листья, цветы и плоды — мысли, эмоции, слова и поступки.